в чем уникальность поэзии серебряного века

Ответ от Ирина Рудерфер[гуру]
Неотъемлемый атрибут любой культуры – ее уникальность. Серебряный век — период в истории русской культуры, хронологически связываемый с началом XX века, совпавший с эпохой модернизма. Выражение было впервые употреблено в 1929 Н. Оцупом, соотнесено с выражением «золотой век» , которым часто называли пушкинскую эпоху, первую треть XIX века. Чаще всего используется в сочетании «поэзия С. В. » — понятие, охватывающее не только поэтов первой величины, но десятки и сотни любителей, которые создали среду, необходимую для их появления. Вообще, для С. В. характерно появление широкого слоя образованного общества, появление многочисленных просвещенных любителей искусств. Многие из этих любителей сами впоследствии становились профессионалами, другие же составляли аудиторию — были зрителями, слушателями, читателями, критиками. Явление, которое обозначает термин «серебряный век» , представляло собой небывалый культурный подъем, напряжение творческих сил, наступившее в России после народнического периода, отмеченного позитивизмом и утилитарным подходом к жизни и искусству. «Разложение народничества» в 1880-е сопровождалось общим настроением упадка, «конца века». В 1890-е началось преодоление кризиса. Органично восприняв влияние европейского модернизма (прежде всего символизма) , русская культура создала собственные варианты «нового искусства» , обозначившие рождение иного культурного сознания.
Никогда еще формы общения между творческими личностями не были столь многогранны и многоплановы. Значительная часть творческой энергии серебряного века ушла в кружковую общественно-художественную жизнь. Связи между поэтами, писателями, художниками, артистами, философами оказались столь многосторонними и насыщенными, что уникальность этой эпохи поддерживается не только значительностью созданных произведений, но и концептуальными и личностными противоречиями, примерами дружбы-вражды. Искусство серебряного века может быть уподоблено колоссальной траги-иронической эпопее со своими героями — гениями, полусвятыми, жертвами, жрецами, воинами, провидцами, тружениками и бесами. Здесь и спокойное донкихотство Сологуба, и вдохновенное горение и романтические мимолетности на все откликавшегося Бальмонта, и стихийная «черная музыка» Блока, и надменная холодность Брюсова, и порывистые метания Белого, и архаический интеллектуальный эзотеризм Вячеслава Иванова, и гениальная предприимчивость Дягилева, и бодлерианство Эллиса, и трагическое безумство Врубеля. Размах маятника в этой эпопее, в этой коллективной божественной комедии, широк: от бездны метафизической и космической до бездны игрушечной и миниатюрной, от настоящей крови до клюквенного сока, от заигрывания с бесами до экстатического религиозного прозрения.