а п чехов толстый и тонкий читать

Ответ от Aleks[гуру]
Действие начинается внезапно: «На вокзале Нико­лаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий». Мы сразу узнаем кто, где и что. Мы видим, что встретились старые знако­мые, а по их речи можно понять, что герои были в хо­роших отношениях. Тонкий запинается от волнения, они дружески приветствуют друг друга. Читаешь" и чувствуешь благоприятную атмосферу их встречи. Для показа настроения автор использует восклица­тельные предложения. «Приятели троекратно облобы­зались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены» , — замечает автор.

Мы не перестаем удивляться мастерству Чехова в умении характеризовать героев. Чехов не описывает внешность, он обращает внимание на главное: «Тол­стый только что пообедал на вокзале, и губы его, по­дернутые маслом, лоснились, как спелые вишни... Тон­кий же... был навьючен чемоданами, узлами и картон­ками». Чехов использует метафоры (например, лоснились губы) , сравнения (например, как спелые вишни) , эпитеты и другие художественные средства, а главное, он использует их изящно, с мастерством. Каждое слово, каждая деталь раскрывает образ героев произведения. Но есть вещи, которые описываются Че­ховым как бы мимоходом. Их присутствие оправдыва­ется тем, что явление рисуется во всей его целостнос­ти. Так, например, читателю не очень важно знать про сына, про жену тонкого, но это необходимо для созда­ния общей картины.

Действие развивается очень быстро. В результате изменения ситуации внезапно приходит развязка. Оказывается, что толстый «уже до тайного дослужил­ся». Стоит тонкому узнать это, и дружественная ат­мосфера вдруг куда-то пропадает. Он запинается те­перь еще чаще, но уже не от радости. Чехов пишет: «Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его покривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, от лица его посыпались искры. Сам он съе­жился, сгорбился, сузился... » А дружественное обра­щение «милый мой» быстро заменяется на «Ваше пре­восходительство». Тонкий вдруг стал часто прибав­лять «-с» , да и прежних восклицаний поубавилось.

Толстому даже не понравилось «это чинопочитание». Он бросает: «Ну, полно! Для чего этот тон? » А тонкий уже не может по-другому. Чехов продолжает: «На его лице было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стош­нило».

Чехов — один из немногих, кто может так ярко на­рисовать литературную картину. Для него слово — орудие, которым он умеет мастерски пользоваться. Ка­кое емкое выражение — «почтительная кислота» ! На­верное, невозможно точнее охарактеризовать выраже­ние лица тонкого. Действительно, этого почтения так много, что даже кисло становится, тем более, что оно неискреннее.

Картина смешна до абсурда. Когда «приятели» про­щались, тонкий пожал три пальца, поклонился всем ту­ловищем. Она смешна, но и печальна. Так в форму рас­сказа Чехов смог вместить огромное социально-фило­софское и психологическое содержание. Даже то, что у героев рассказа нет имен, говорит о типичности таких людей. Рассказ А. П. Чехова «Толстый и тонкий» акту­ален и сейчас, ведь чинопочитание, преклонение перед должностью (за которой порой личность человека оста­ется незамеченной) часто встречаются и в наши дни. Но талант Чехова заключается не только в том, что он видит и поднимает в своих произведениях социальные проблемы, но и в том, какими средствами он этого до­стигает. Читая А. П. Чехова, мы не перестаем восхи­щаться даром великого мастера слова.

Ответ от Екатерина Маслова[новичек]
Встретились два давних приятеля-Толстый и Тонкий с женой и сыном. Поначалу они говорили нормально и вспоминали прошлое. Но узнав, что Толстый стал большим начальником, Тонкий стал перед ним заискивать и лебезить. Толстый не выдержал такого противного подхалимажа и поспешил убраться подальше.

Ответ от Дима Слепченко[новичек]
Действие произходили на во вагзали а в коком году ни знаю

Ответ от Александр толкачев[новичек]
Знаешь, лучше проанализировать самому. Ну, если тебе интересно мнение других ...

Ответ от Ётар Баттерфлай[новичек]
Через очень много лет встретились два друга детства и, как всегда это бывает, начали обниматься и хлопать друг друга по плечу... Но потом выяснилось, что один из них (толстый) добился в жизни больших успехов и занимает очень большую должность (тайный советник). Второй сразу изменился, "съёжился", начал унижаться, кланяться и пресмыкаться, "шаркать ножкой", и от веселой встречи ничего не осталось.
Рассказ понравился как и все рассказы великого А. Чехова, но оставил неприятный осадок в душе. До чего же доводит людей раболепие перед высокой должностью, человек не в состоянии просто разговаривать с бывшим одноклассником, а начинает заискивать и унижаться, видя в нем только начальника, а не просто человека.

Ответ от Елена Гришкова[новичек]
На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флер-д'оранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын.
— Порфирий! — воскликнул толстый, увидев тонкого.— Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!
— Батюшки! — изумился тонкий.— Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены.
— Милый мой! — начал тонкий после лобызания.— Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!
Нафанаил немного подумал и снял шапку.
— В гимназии вместе учились! — продолжал тонкий.— Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах... лютеранка.
Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца.
— Ну, как живешь, друг? — спросил толстый, восторженно глядя на друга.— Служишь где? Дослужился?
— Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?
— Нет, милый мой, поднимай повыше,— сказал толстый.— Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира...
— Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.
— Ну, полно! — поморщился толстый.— Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства — и к чему тут это чинопочитание!
— Помилуйте... Что вы-с...— захихикал тонкий, еще более съеживаясь.— Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом...
Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку.
Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.

Ответ от Артемий Отченаш[новичек]
гугл в помощ

Ответ от 3 ответа[гуру]

Ответ от 3 ответа[гуру]