актер ростислав плятт

Ответ от Ѓженок Дождя[гуру]
Весь современный кинематограф бьется и зачастую впустую, чтобы хоть как-нибудь рассмешить зрителя, а зритель стал тяжелый, не смеется!
И оказалось, что выжимать слезы очень даже легко, оказалось, что для этого даже не надо особого таланта, а вот рассмешить, заставить улыбнуться – тут уж требуется не простой талант, а талант особой конструкции, Плятт – это и есть талант особой конструкции, это характерный актер, но его характерность определяется не блестящим владением техникой, а всегда исходит только от переживания. Он – актер переживания, актер, творчески овладевший системой Станиславского и пользующийся ею как методом для создания глубоких и своеобычных характеров людей, про которых мы узнаем не только их историю, но и предысторию, хотя роли его обычно сводятся к нескольким эпизодам фильма.
Плятт играет чистое чувство, а эмоция выходит в характерность, но не в искусственно созданную, а возникшую именно от эмоции. Эта примечательная характерность, которая так подкупает в творчестве Плятта, была бы недостижима без высочайшей актерской техники.
Природа наградила Плятта, прямо скажем, оригинальной внешностью, но “окончательная ценность киноактера определяется, однако, не только тем, что он имеет от природы ту или иную внешность более или менее примечательную своими совершенствами или своим уродством”, – писал В. Туркин еще в 1929 году, – а тем, что он умеет из этой внешности, из природных данных извлекать, – то есть тем, насколько он умеет подать свою внешность, умеет играть, насколько он способен, хотя бы и в узких пределах своего “естественного” амплуа, передать роль, создать нужный образ на экране”.
Ростислав Янович Плятт создал много “нужных” образов на экране, но среди них мы, пожалуй, не найдем ни одного, в решении которого определяющее значение сыграли бы внешние данные актера. Напротив, Плятт как бы старается преодолеть эти данные, уйти в глубь характера, обнаружить в нем самое что ни на есть скрытое даже от самого персонажа, и поэтому, когда представляется его герою подходящий случай, это скрытое вдруг вырывается наружу и удивляет, потрясает, взрывает не только наше представление об этом герое, но и самого героя.
За тридцать лет работы в кино Ростислав Янович Плятт ни разу не сыграл роли, про которую можно было бы сказать, что он сыграл в ней самого себя. Перед нами художник редкого дарования, который не боится быть смешным, нелепым, даже отвратительным, ведь он ваяет нам на экране людей, что ж из того, что они такие разные и не всегда хорошие? Его вдохновение проникнуто симпатией к людям, сидящим в зале, и именно для них он старается как можно глубже понять и одновременно полюбить, насколько это возможно, своих героев, полюбить, чтобы спасти. А когда наблюдаешь за героями Плятта, часто ловишь себя на мысли, что актер борется за человеческое начало в герое до конца, даже тогда, когда он их проклинает и наказывает.
Дар творчества – это, может быть, самый великий дар любви к людям, и мы ощущаем в работах Ростислава Яновича Плятта именно этот трепет щедрого сердца.