баратынский элегия анализ

Ответ от Николина[гуру]
Элегия Е. А. Баратынского, начинающаяся строкой “Я посетил тебя, пленительная сень… ” написана в 1832 г. Поводом к её написанию послужило посещение родительского имения — наиболее длительное пребывание уже зрелого поэта в Саара с осени 1832 года по зиму 1834 года, когда он был вынужден заниматься хозяйственными делами имения в связи с разделом его между братьями и сёстрами. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как умер его отец, владелец имения, который содержал сад в прекрасном состоянии, были проложены аллеи, построены беседки, мостики, гроты… Теперь поэт видит запустение и разрушение временем творения отца и вспоминает юные годы. Баратынский оставил поэтические описания этого замечательного края в стихотворениях «Родина» , «Стансы». Читая эти стихи, понимаешь, как дороги поэту родные места, как много значат воспоминания о них.
Элегия «Запустение» начинается с описания “дней весёлых живительного мая”, но не они стали источником вдохновения для поэта.
Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.
И эти дорогие для лирического героя воспоминания оживают на фоне, казалось бы, неприглядного осеннего пейзажа. Но понаблюдаем за тем, какими средствами поэт создаёт эту удивительную по точности картину осени: набрасывает почти графический рисунок (“В осенней наготе стояли дерева // И неприветливо чернели”, “листья мёртвые”), передаёт звуки (“Хрустела под ногой замёрзлая трава, // И листья… волнуяся, шумели”), словно даёт вдохнуть морозный осенний воздух (“С прохладой резкою дышал // В лицо мне запах увяданья… ”). // И листья мёртвые, волнуяся, шумели… » Как хороша эта неловкая деепричастная форма «волнуяся» и причастная «замёрзлая». Все мы помним влажные, как морское дыхание, пушкинские стихи «Шуми, шуми, послушное ветрило, // Волнуйся подо мной, угрюмый океан! » Но волнение и шум в стихах Баратынского, чтобы их расслышать и полюбить, требуют, пожалуй, большего душевного напряжения”.
Всё стихотворение проникнуто горечью утрат.
Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады…
…Вотще! лишённые хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нём улья обрели,
И лёгкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чём знакомого мой взор не обретал!