Автор Азамат Ильясов задал вопрос в разделе Школы
Напишите отрывки, где описывается природа из "Бежин Луг" и получил лучший ответ
Ответ от Анджела[гуру]
Июльское утро (начало рассказа): С самого раннего утра небо ясно: утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскалённое, как во время знойной засухи, не тускло багровое, как перед бурею, но светлое и приветливо-лучезарное – мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый её туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра.
Июльское утро (конец рассказа): …полились кругом меня по широкому мокрому лугу, и спереди, по зазеленевшим холмам, от лесу до лесу, и сзади, по длинной пыльной дороге, по сверкающим, обагренным кустам, и по реке, стыдливо синеющей из-под редеющего тумана, - полились сперва алые, потом красные потоки молодого, горячего света…
Комментарии. Описание первого утра, как видим, насыщено эпитетами, но это не цвет, не краска – это очень тонкое описание общего облика утра. В этом описании мы видим только небо – именно там и сейчас ищет примет земледелец. Оно не только поэтично, оно точно до последней крохотной детали, и можно было бы сравнить его с теми, десятилетия спустя зафиксированными записями народных примет, которым мы доверяем и сегодня.
Первое описание вводит читателя в мир крестьянской жизни, оно дается глазами охотника-рассказчика и крестьянина-земледельца. «Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...»
Во втором описании эпитетов втрое меньше, но больше цвета: оно ярче, пестрее, веселее, стремительней. В этом описании путнику не до неба - так ярко, живо и весело всё вокруг: луг, холм, лес, дорога, кусты, река, шум пробуждающейся жизни. «Всё зашевелилось, проснулось, запело, зашумело, заговорило!» красота, поэзия, яркость радуют человека в этом ослепительном круговороте природы.
Второе описание завершает рассказ оптимистически. Чувство радости, уверенности наполняет душу писателя. Многие современники увидели в словах «утро зачиналось» огромную веру в судьбу России, ее будущее. Эти строки перекликаются со стихотворением в прозе «Русский язык»: «Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
И это – финал рассказа.
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, - и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже "парит" по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты - несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...
Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнет голые сучья лозника и разом исчезнет; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь, добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Иногда, когда пламя горело слабее и кружок света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась. Из освещенного места трудно разглядеть, что делается в потемках, и потому вблизи все казалось задернутым почти черной завесой; но далее к небосклону длинными пятнами смутно виднелись холмы и леса. Темное чистое небо торжественно и необъятно высоко стояло над нами со всем своим таинственным великолепием. Сладко стеснялась грудь, вдыхая тот особенный, томительный и свежий запах - запах русской летней ночи. Кругом не слышалось почти никакого шума... Лишь изредка в близкой реке с внезапной звучностью плеснет большая рыба и прибрежный тростник слабо зашумит, едва поколебленный набежавшей волной... Одни огоньки тихонько потрескивали.