Автор Максим М. задал вопрос в разделе Литература
Посоветуйте хорошие, но доступные для понимания простого смертного стихи И. Бродского. Спасибо . и получил лучший ответ
Ответ от Владимир Поболь[гуру]
для начала -вот это.. .
БРОДСКИЙ Не знаю как поднялся самолет, Но, оторвавшись в полдень от земли, Он оторвал не то, что мнилось - рот От матери, но сына от семьи. Гляжу на небо. Где-то в вышине, Быть может, кто и вспомнит обо мне, Но мне-то вспоминать о друге. Он Пусть примет от земли моей поклон. Олег Охапкин 197. "У Голубой лагуны". Том 4Б НА ОТЪЕЗД ПОЭТА
Бродский ...Долбаный Бродский Д. Быков
БРОДСКИЙ Нельзя Отчизну горькую терять, нельзя прижиться к берегу иному и чужеземным слогом поверять свою тоску по языку родному. Любовь Якушева И. БТам, у предела синих дальних стран
БРОДСКИЙ Бывал ли Бродский в Кайсери, скажи? (Там раньше странников камнями забивали) Каппадокийских воинств миражи В сраженье любопытства и печали… Сергей Слепухин «Крещатик» 2008, №2 Восточные элегии
БРОДСКИЙ И под землей, Иосиф, Ты ту же речь ведешь. Я слушаю, как в трансе, И пробирает дрожь. ЭНДРЮ МОУШН. Перевод Елены Дунаевской «Звезда» 2009, №1 У могилы Иосифа Бродского
Бродский – любимый Аси Львовны поэт. Сколько уже он пробыл в Америке лет? На обратном пути Ася Львовна угостит меня кофе, Я буду ее слушать, Наматывать сказанное Асей Львовной на уши. А потом я вернусь и скажу: "Ася Львовна была у меня, В мой дом вползала гиацинтовая змея". А потом я примусь за чтение Ефрема Сирина, Евангельского богослова. Василий ФИЛИППОВ Из цикла "Грызуна-скульптора резец"(ноябрь 1984) Звонила Ася Львовна.
Бродский Мы с ним встречались часто и случайно. Он как-то поздно вечером звонит, Когда я отправляюсь на свиданье (Та женщина покончила с собой, Как наше прошлое). Его к ней в гости Я приглашаю, потому что дома В ту ночь один я. Холодильник пуст. Мы с ней едим и пьем. Потом я вышел, Чтоб проводить его. А на свиданье Не остается времени. Вячеслав Иванов Из цикла «По дороге к небу» 2002
БРОДСКИЙ Всё ещё свыкаются со смертью Бродского, сокрушаются: на чужбине лежит, поди ж ты... Не было в нём ничего такого уж броского, разве что цветаевский задор, но потише. Павел Грушко ВСЁ ЕЩЁ СВЫКАЮТСЯ... Виктору Куллэ
БРОДСКИЙ да и там – ничего как подметил когда-то великий а тут всё проходит садится солнце исходят блики остаёшься ли ты? камешек в сердце Бродский камешек в сердце – единственное – сиротство сиротство камешки камни – оно всё – еврейство Юлия Ермолова «Иерусалимский журнал» 2008, №28 к водичке
БРОДСКИЙ Здравствуйте Бродский! Нам быть соседями к слову пришлось... Милями нас напрямик разделяет, верст Сколько посуху - ух! далеко. Карточка ваша среди факсимильных Именем звонких - слава до пят. В профиль. Козырный. Русский наверно. Такому приснится, Чистый зэка! Евгений Фрейман "У Голубой лагуны". Том 3Б. Здравствуйте Бродский!
БРОДСКИЙ И Бродскому не по душе все это: "Я говорил - в шашлычную" - "Ну, что же, в другой-то раз в шашлычную пойдем". И вдруг Ашот резиновую сумку каким-то беглым жестом открывает и достает бутылку коньяку. Евгений Рейн
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишина глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Мальчикам нравится это:
***(я входил вместо дикого зверя в клетку) (И. Бродский)
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
Иосиф Бродский
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
Вы настройтесь на понимание его стихов - и тогда вы почувствуете и поймете, что Бродский доступен и понятен вам не менее, чем Пушкин или Байрон. Все его рождественские стихотворения легки и прекрасны. Кроме того, стихи на античную тему "Письма римскому другу", "Подражая Платону", "Одиссей - Телемаку" просты, добры и прекрасны. "Дорогая, я вышел осенним вечером... ", "Ты забыла деревню, затерянную в болотах"... "Осенний крик ястреба", "Провинция справляет Рождество", "Литовский дивертисмент". Дивный цикл о Марии-Антуанетте. Я очень люблю Бродского. И советую всем его полюбить.
Есть люди разные на свете,
Одни живут несут добро,
Другие вечно недовольны
И видят только рядом зло.
Порой поступки совершая
Задуматься нам не досуг
А надо бы почаще правде
В глаза пытаться заглянуть.
Вот муха видит только мусор,
Где сток воды после дождя,
Спроси где васильки, где груша?
Цветущая весной всегда.
Она не вспомнит, ведь не видит,
А знает где лежит лишь хлам,
Ей душу красота не ранит
И равнодушная к цветам.
Жужжит и скуку лишь наводит,
Ведёт к депрессии тебя,
Поэтому спросите пчёлку -
Где райский уголок в цветах?
- А на лугу, в тени у речки,
Раскрылась лилия в цвету,
Такие пестики, тычинки
Налюбоваться не могу.
А в поле всё зазеленело
И колокольчики звенят,
В лесу под тенью у берёзки,
Цветочки хрупкие стоят.
Не видят света, солнца тоже,
За то с берёзкою в ладах.
В саду стоит прекрасна роза,
Так властно смотрит свысока.
И столько нежности в ней света
Хотя с колючками она.
И будет вам без остановки,
Жужжать и целы
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье.. .
...А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.
...Скажите.. . там.. .
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?. .
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно -- возглас счастья.
Только в уборную -- и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более -- изувеченным?
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
vМы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.
Я буду стар, а ты -- ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни -- не на года, --
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.
Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.
Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.
Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
Иосиф Бродский