египетские ночи

Ответ от ВероNika[гуру]
Для пересказа можешь воспользоваться нижеследующим (что не войдет - вышлю в почту) .
У Пушкина есть произведения, дающие своеобразный ключ к многообразию его лирики, неизменно сопровождавшей его на протяжении его жизненного и творческого пути. Одно из них - новелла "Египетские ночи" (1835). В ней русский поэт Чарский дает приезжему гастролеру-итальянцу тему для стихотворной импровизации: "Поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением". Чарский тяжело переживает мучительную зависимость от читателей, требующих, чтобы поэзия поучала и воспитывала их, и желает найти поддержку в своих сомнениях у итальянского импровизатора. В стихотворении, произнесенном итальянцем, поэт объясняет бесцельность, с точки зрения толпы, своей деятельности тем, ..что ветру и орлу. И сердцу девы нет закона. Таков поэт, как Аквилон, Что хочет, то и носит он... И далее итальянец говорит о "быстроте впечатлений", которые производит на поэта окружающий мир.
В основе характеристики Чарского лежит видимое противоречие между его положением в свете и его «ремеслом» поэта. Сознавая сопряженные с ним «невыгоды и неприятности» , Чарский тщательно скрывает свой талант; с одной стороны, это «надменный dandy», предающийся всем развлечениям светского общества, стремящийся во всем следовать его установлениям, с другой — искренний и вдохновенный поэт, всей душой отдающийся любимому искусству и тем самым противопоставляющий себя «свету» .
На этом контрасте построены и взаимоотношения Чарского и импровизатора. Чарского коробит, когда полунищий итальянец в потрепанной одежде, походящий на шарлатана, называет его собратом. Однако стоило Чарскому убедиться, что перед ним подлинный поэт, и он искренне восхищается его замечательным искусством.
Вспомним основные моменты характеристики Чарского. «Чарский, — пишет Пушкин, — употреблял всевозможные старания, чтобы сгладить с себя несносное прозвище. Он избегал общества своей братьи литераторов, и предпочитал им светских людей, даже самых пустых. Разговор его был самый пошлый и никогда не касался литературы. В своей одежде он всегда наблюдал самую последнюю моду с робостью и суеверием молодого москвича, в первый раз отроду приехавшего в Петербург. В кабинете его, убранном как дамская спальня, ничто не напоминало писателя... Чарский был в отчаянии, если кто-нибудь из светских его друзей заставал его с пером в руках.. .
«Однако ж он был поэт и страсть его была неодолима: когда находила на него такая дрянь (так называл он вдохновение) , Чарский запирался в своем кабинете и писал с утра до поздней ночи. Он признавался искренним своим друзьям, что только тогда и знал истинное счастие» .
Такова ситуация, составляющая жизненную основу образа Чарского. В «Египетских ночах» поэт продолжает линию, намеченную рядом его стихотворений. Однако, войдя в характеристику героя прозаического произведения, эта прежде чисто лирическая тема приобретает и новое звучание. Пушкин теперь находит иные слова, он как бы переводит возвышенные образы своего стихотворения в земной, реальный план, порою даже подчеркнуто снижая их («божественный глагол» — и «такая дрянь» , в ироническом определении Чарского) .
Подчеркивая в образе Чарского его стремление уберечь свое искусство от посягательств «света» , Пушкин уже решает основную проблему, поставленную в первых главах «Египетских ночей» , — поэт и общество, проблему, которая, как уже отмечено, красной нитью проходит и через весь цикл стихов о поэте («Поэт и толпа» , «Поэту» , «Эхо» и др.). Светское общество враждебно искусству, которое ему чуждо и непонятно: именно поэтому Чарский так боится обнаружить в себе поэта — он хорошо знает цену «света» и его мнений.