есенин гори звезда моя не падай

Ответ от Дмитрий Хицко[гуру]
«Гори, звезда моя, не падай... » — образец поздней философской лирики Есенина. Это — раздумья поэта о жизни и смерти, о месте человека в мире, о бренности и ценности человеческой жизни.
В стихотворении «Гори, звезда моя, не падай... » — характерный предосенний среднерусский пейзаж: первые примети «золотеющей осени» , курлыканье готовых к отлету журавлей, задающее «рыдалистый» тон всему произведению.
И земная жизнь, и вечность, и русская душа с ее пронзительной нежностью, беспредельной широтой, размахом, щедростью, предрасположенностью к грусти и тоске («Но, наверно, навеки имею // Нежность грустную русской души» ) ассоциируются в сознании лирического героя (образ, почти тождественный в лирике Есенина самому поэту) с природой
В оппозиции «живое — мертвое» примети теплого живого мира — песня «про отчий край и отчий дом» , «ласковое пламя» жизни, «живое сердце» , курлыканье журавлей, природа — контрастируют с образами смерти («погребальная грусть» , «кладбищенская ограда» , серый могильный камень, «низкий траурным забор» , «прах» ) и заглушают, подавляют их: трагическое противоречие жизни и смерти разрешается в «веселой надписи в стихах» . «Эпитафия самому себе» — традиция скорее западноевропейской, чем русской литературы (см. , например, «Реквием» Р. Л. Стивенсона) , но у поэта и здесь чисто русский, «есенинский» прием — неожиданное на первый взгляд, но очень точное, а главное — до конца откровенное («Я сердцем никогда не лгу» ) сравнение, прорыв в непостижимую тайну стихии русской души:
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак.
И другие стихи Есенина, написанные в последние месяцы жизни, кроме темы смерти, содержат надежду, возможность продолжения жизни, а также нового художественного взлета поэта: «Поддержись, моя жизнь удалая, // Я еще не навек постарел» («Эх вы, сани! А кони, кони...») . «Снова я ожил и снова надеюсь // Так же, как в детство, на лучший удел» («Снежная замять дробится и колется...») .
Такова одна из особенностей есенинской поэзии — диалектическое разрешение трагических противоречий жизни: «Но коль черти в душе гнездились, // Значит, ангелы жили в ней» («Мне осталась одна забава...») ; «Если б не било ада и рая, их бы выдумал сам человек» («Не гляди на меня с упреком...») . Эти произведения не носят трагического характера, потому что образу смерти поэт придает элегический характер — как естественному завершению земного цикла человеческой жизни:
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.
(«Жизнь — обман с чарующей тоскою...» )
Заря — начало нового дня, и строки о неотвратимо приближающемся смертном часе не вызывают мучительного, безысходного настроения: «принимаю» , «приемлю» , «счастлив тем, что я дышал и жил», — Рассыпано по страницам последних есенинских произведений.
Отдав определенную дань бунту и богоборческим мотивам в раннем творчество, Есенин в конце жизни приходит к христианским добродетелям — смирению, терпению и всепрощению:
Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.
(«Свищет ветер, серебряный ветер...» )
И простим, где нас горько обидели
По чужой и по нашей вине.
(«Несказанное, синее, нежное...» )
Помирись лишь в сердце со врагом —
И тебя блаженством ошафранит.
(«Золото холодное луны...»)