эвм алдан

Ответ от RMAx[гуру]
Стругацкие "Понедельник начинается в субботу".
Здесь стоял мой "Алдан". Я немножко полюбовался на него, какой он
компактный, красивый, таинственно поблескивающий. В институте к нам
относились по-разному. Бухгалтерия, например, встретила меня с
распростертыми объятиями, и главный бухгалтер, скупо улыбаясь, сейчас же
завалил меня томительными расчетами заработной платы и рентабельности.
Жиан Жиакомо, заведующий отделом Универсальных Превращений, вначале тоже
обрадовался, но, убедившись, что "Алдан" не способен рассчитать даже
элементарную трансформацию кубика свинца в кубик золота, охладел к моей
электронике и удостаивал нас только редкими случайными заданиями. Зато
от его подчиненного и любимого ученика Витьки Корнеева спасу не было. И
Ойра-Ойра постоянно сидел у меня на шее со своими зубодробительными
задачами из области иррациональной метматематики. Кристобаль Хунта,
любивший во всем быть первым, взял за правило подключать по ночам машину
к своей центральной нервной системе, так что на другой день у него в
голове все время что-то явственно жужжало и щелкало, а сбитый с толку
"Алдан", вместо того чтобы считать в двоичной системе, непонятным мне
образом переходил на древнюю шестидесятиричную, да еще менял логику,
начисто отрицая принципы исключенного третьего. Федор же Симеонович
Киврин забавлялся с машиною, как ребенок с игрушкой. Он мог часами
играть с нею в чет-нечет, обучил ее японским шахматам, а чтобы было
интереснее, вселил в машину чью-то бессмертную душу -- впрочем, довольно
жизнерадостную и работящую. Янус Полуэктович (не помню уже, А или У)
воспользовался машиной только один раз. Он принес с собой небольшую
полупрозрачную коробочку, которую присоединил к "Алдану". Примерно через
десять секунд работы с этой приставкой в машине полетели все
предохранители, после чего Янус Полуэктович извинился, забрал свою
коробочку и ушел.
Но, несмотря на все маленькие помехи и неприятности, несмотря на
то, что одушевленный теперь "Алдан" иногда печатал теперь на выходе:
"Думаю. Прошу не мешать", несмотря на недостаток запасных блоков и на
чувство беспомощности, которое охватывало меня, когда требовалось
произвести логический анализ "неконгруэнтной трансгрессии в пси-поле
инкуб-преобразования", несмотря на все это, работать здесь было
необычайно интересно, и я гордился своей очевидной нужностью. Я провел
все расчеты в работе Ойры-Ойры о механизме наследственности биполярных
гомункулусов. Я составил для Витьки Корнеева таблицы напряженности
М-поля дивана-транслятора в девятимерном магопространстве. Я вел рабочую
калькуляцию для подшефного рыбзавода. Я рассчитал схему для наиболее
экономного транспортирования эликсира Детского Смеха. Я даже сосчитал
вероятности решения пасьянсов "Большой слон", "Государственная дума" и
"Могила Наполеона" для забавников из группы пасьянсов и проделал все
квадратуры численного метода Кристобаля Хозевича, за что тот научил меня
впадать в нирвану. Я был доволен, дней мне не хватало, и жизнь моя была
полна смысла.