генрих штубис

Ответ от Нильс Пелконен[гуру]
Невоевавший "офицер" .
Генрих — так его назвали в 1894 году при рождении.
Генрих Штубис, латыш, сын лесника. Политические взгляды отца предопределили судьбу сына.
В их доме была конспиративная квартира революционеров, в 1909 году это открылось, нагрянули с обыском. Генрих в результате вылетел из Либавского городского училища. Работал учеником жестянщика, матросом на линии Либава — Нью–Йорк, подмастерьем в механической мастерской. Примкнул к анархистам, готовившим ограбление одного из либавских банков. Полиция повязала их раньше. После пары месяцев в митавской тюрьме в январе 1914 года он отбывает в трехлетнюю ссылку в Олонецкую губернию.
В разноцветном партийном море бушующего 1917–го он выбрал именно ту партию, которая придет к власти, — ленинскую РСДРП (б). Впрочем, особо маяться с выбором не пришлось — социал–демократы были самой влиятельной партией среди латышей.
Дальше было вступление в Красную гвардию, участие в октябрьских боях в Питере и под Гатчиной, поступление во Всероссийскую чрезвычайную комиссию — ВЧК. Поначалу рядовым опером. "Входным билетом" в чекистскую номенклатуру стала для него операция против "Союза защиты родины и свободы".
Он блестяще выполнил задание, штаб заговорщиков был разгромлен.
С этого момента Генрих Штубис благополучно исчезает, а его место занимает Леонид Заковский — так его теперь зовут. Карьера рванула вверх: теперь он главный чекист Одессы, а с 1926 года — всей Западной Сибири. Только за 1930 год "тройка" под председательством Заковского приговорила к расстрелу 4762 человек. Но главные "подвиги" были впереди.
Личный друг Ежова
В декабре 1934 года после убийства Кирова в Ленинграде было смещено все местное руководство госбезопасности. Расследовать дело вызвали Заковского. Здесь он и познакомился и подружился Ежовым, курировавшим следствие по линии ЦК.
В начале 1930–х в НКВД работали разные люди. Нет, в своем праве быть "карающим мечом революции" никто из них не сомневался, но какие–то тормоза у большинства все–таки оставались. Совсем уж липовые дела не шились (кроме нескольких показательных процессов по приказу с самого верха) , а за ложный донос в те годы можно было самому загреметь на нары. Но к Заковскому это не относится. У этого никаких тормозов не было. Именно такие люди и нужны были Ежову.
Ежов — типичный партийный бюрократ — стал оценивать работу областных управлений по одному показателю: кто больше репрессирует. На каждую область выделялись квоты по "посадкам". Выполнил — молодец, перевыполнил — вдвойне молодец, а за "недобор" можно было и самому пополнить квоту. Кто–то из областных начальников пытался притормозить маховик репрессий, но только не Заковский. Этот сажал и расстреливал, кого партия прикажет. В 1937–м он устроил социалистическое соревнование — совершенно официальное — между отделами Ленинградского УНКВД: кто больше врагов народа посадит.
Заковский и сам не боялся "замарать рук". В феврале 1938–го он по поручению Ежова на пару с другим замнаркома — Фриновским — отравил в его кабинете начальника разведки НКВД Слуцкого. Его убрали по–тихому, чтобы не напугать резидентов, которые и так–то не особенно рвались на родину в эти годы (знаменитый Зорге приехать отказался наотрез). И вот во время доклада Слуцкого Заковский подошел к нему сзади, запрокинул голову и прижал к лицу пропитанную хлороформом марлю. Потом вкололи яд и вызвали врача, констатировали "сердечный приступ".
Источник: