я хочу быть душевнобольным олимпов

Ответ от Марина В[гуру]
Спустя много лет эстонский писатель Вальмар Адамс, друживший с Игорем-Северяниным с начала 20-х годов, рассказывал, что установка «я - гений» действовала до конца активной творческой жизни поэта, потому что игра в гениальность после осознания поэтом собственного предназначения стала его жизненным кредо. Есть и другие примеры: сын Фофанова Константин Олимпов, трансформировал свою игру в гениальность в образ жизни, который стал настоящим безумием. Ему принадлежит весьма выразительная на сей счет поэза:
Я хочу быть душевно-больным,
Чадной грезой у жизни облечься,
Не сгорая гореть неземным,
Жить и плакать душою младенца
Навсегда, навсегда, навсегда.
Надоела стоустная ложь,
Утомили страдания душ, -
Я хочу быть душевно-больным!
На землей, словно сволочной проч,
В суету улыбается Дьявол,
Давит в людях духовную мочь,
Но меня в смрадный ад не раздавит,
Никогда, никогда, никогда.
Я стихийным эдемом гремуч,
Ослепляю людское злосчастье,
Я на небе, как молния, зряч,
На земле - в облаках - без поместья.
Для толпы навсегда, навсегда,
Я хочу быть душевно больным!
Фофанов научил Игоря-Северянина приемам управления толпой. По свидетельству уже упоминавшегося Вальмара Адамса, свои откровенно эгофутуристические перлы поэт называл «стихами для дураков» и никогда не «пел» их после февраля 1918 года. Почему? Потому, что той толпы уже не было: дурачество закончилось, началось изгнание - эмиграция, а псевдоним остался. Он даже приобрел в миру более глубокое значение, потому что из самоназвания, из игры в гениальность превратился в один из ярких символов утраченной эпохи: не потому что это «ананасы в шампанском», а потому что это ананасы Игоря-Северянина.
Источник: