Критики о романе мастер и маргарита
Автор Leonid Bogdanov задал вопрос в разделе Образование
ПОМОГИТЕ!! ! Мне нужно: критика о романе мастер и маргарита! ! побольше бы... и получил лучший ответ
Ответ от Инна Веремийчук[новичек]
Свой последний роман “Мастер и Маргарита” Михаил Булгаков начал писать зимой 1929-30гг. В общей сложности работа над ним продолжалась более десяти лет. Тема “художник и общество” всегда волновала писателя, что нашло отражение, в частности, в его пьесе о Пушкине “Последние дни”, над которой он работал в начале 30-х годов. Однако свое наиболее глубокое воплощение эта тема нашла в главной книге Булгакова.
Роман написан так, “Словно автор, заранее чувствуя, что это его последнее произведение, хотел вложить в него без остатка всю остроту своего сатирического глаза, безудержность фантазии, силу психологической наблюдательности”1. Булгаков раздвинул границы жанра романа, ему удалось достигнуть органического соединения историко-эпического, философского и сатирического начал. По глубине философского содержания и уровню художественного мастерства “Мастер и Маргарита” по праву стоит в одном ряду с “Божественной комедией” Данте, “Дон Кихотом” Сервантеса, гетевским “Фаустом”, толстовской “”Войной и миром” и другими “вечными спутниками человечества в его исканиях истины “свободы”.
Персонажи и сюжеты Булгакова проецируются одновременно на Евангелие и на легенду о Фаусте, что придает роману парадоксальный и порой противоречивый характер его ассоциациям. В одном поле неразрывно соединяются святость и демонизм, чудо и магия, искушение и предательство.
“Мастер и Маргарита” - одна из тех книг, в которых разным людям нравится разное и, соответственно, разное не нравится; одни читают роман с восторгом, другие его совершенно не приемлют. Мне представляются наиболее удавшимися линии Иешуа - Понтий Пилат и Волонда. Кроме того. чисто эмоционально меня волнует и поражает фантастическая и в то же время глубоко земная история беззаветной любви Маргариты к Мастеру, счастливой и несчастной и такой сильной “В своем счастье и в своем несчастье, что сам дьявол, пронесшийся по страницам романа, не в состоянии ни помочь, ни помешать этой любви”.
Роман “Мастер и Маргарита” вошел в золотой фонд русской и мировой культуры. Его читают, анализируют, им восхищаются. Проблемы, поднятые в этом произведении, не устарели, они актуальный сегодня, они будут актуальны всегда.
Наверное. именно потому роману посвящено столько книг и статей, в которых высказываются порой диаметрально противоположные мнения. Роман располагает к этому своей многогранностью.
“Мастер и Маргарита” не получил положительной оценки официальной советской критики: слишком влиятельно было ее экстремистское крыло, связанное с журналом “На посту”. Одной из предпосылок негативного восприятия было непролетарское происхождение писателя. Для вульгарно-социологической критики это было краеугольным камнем, от которого в первую очередь зависел ход обсуждения. Что же касается чисто литературных критериев, то герои, стиль, композиция показались чужеродными для литературной среды. Напостовская критика носила четко выраженный нормативный характер: писателю предписывался определенный тип героя и зеркальное отображение действительности. Условности, гротеск, феерия оценивались резко отрицательно и выводились за рамки реализма. Такой была прижизненная литературная судьба А. Платонова. Полемический пафос романа Булгакова направлен против узкого безграмотного толкований произведений искусства, характерного для напостовской критики. Критики Ариман, Лазунский, Лаврович явно имели реальных прототипов. Автор подверг осмеянию методологию этой критики с ее выражениями “воинствующий старообрядец”, “пилатчина” и др. Враждебный стан сразу увидел намек на свои кампании борьбы против “есенинщины” “булгаковщины”. А Булгаков получил ярлык классового врага.
В 60-70-е годы ряд критиков негативно оценил авторскую позицию “Мастера и Маргариты”. Л. Т. Скорино и А. Метченко не оценили гуманистического пафоса романа, приписали ему абстрактный гуманизм и беспросветный пессимизм. Они не услышали булгаковского смеха, игнориров
Вот, новое литературное исследование:
…То, что автор свободно соединяет несоединимое: историю и фельетон, лирику и миф, быт и фантастику, – создает некоторую трудность при определении жанра этой книги. …Ее можно было бы, вероятно, назвать комической эпопеей, сатирической утопией и еще как-нибудь иначе… В «Мастере и Маргарите» Булгаков нашел форму, наиболее адекватную его оригинальному таланту, и оттого многое, что мы находим порознь в других вещах автора, как бы слилось здесь воедино…
Одну из сильных сторон таланта Булгакова составляла редкая сила изобразительности, та конкретность восприятия жизни, которую называли когда-то «тайновидением плоти», способность даже явление метафизическое воссоздать в прозрачной четкости очертаний, без всякой расплывчатости и аллегоризма – словом, так, как будто это происходит у нас на глазах и едва ли не с нами самими.
…У Булгакова – в необыкновенном и легендарном открывается по-человечески понятное, реальное и доступное, но оттого не менее существенное: не вера, но правда и красота. Зато в обыкновенном, житейском и примелькавшемся остро-иронический взгляд писателя обнаруживает немало загадок и странностей…
Так самобытно переосмыслен Булгаковым образ Воланда – Мефистофеля и его присных. Антитеза добра и зла в лице Воланда и Иешуа не состоялась. Нагоняющий на непосвященных мрачный ужас Воланд оказывается карающим мечом в руках справедливости и едва ли не волонтером добра…
…Пора отметить то общее, что сближает многоразличные и на первый взгляд автономные пласты повествования. И в истории московских похождений Воланда, и в духовном поединке Иешуа с Понтием Пилатом, и в драматической судьбе Мастера и Маргариты неумолчно звучит один объединяющий их мотив: вера в закон справедливости, правого суда, неизбежного возмездия злу…
Справедливость в романе неизменно празднует, победу, но достигается это чаще всего колдовством, непостижимым образом…
Разбор романа привел нас к мысли о «законе справедливости» как о главной идее булгаковской книги. Но существует ли и впрямь такой закон? В какой мере оправданна вера писателя в него?
(Из статьи «Романа Булгакова «Мастер и Маргарита»)
Посмотри здесь, может что и пригодится
Отождествление понятия структуры произведения с его содержанием стало аксиомой. Такое представление не является пока финитным и допускает двусмысленное толкование. С одной стороны, "структурный анализ" подразумевает научный подход с применением четко структурированных понятий; поскольку они строго не определены (в частности, в разделе "Фабула и сюжет" трехтомной "Теории литературы" В. В. Кожинов привлекает к построениям метафоры, а это в науке недопустимо) , они не поддаются использованию в качестве инструмента для вскрытия внутреннего кода произведения.
С другой стороны, понятие "содержание произведения" психологически воспринимается более комфортно, поскольку жизненный опыт подсказывает, что с определением содержания произведений в диапазоне от "Муму" до "Войны и мира" проблем не возникает даже у тех, кто не имеет никакого понятия о фабуле, сюжете и композиции. Понятно, что в борьбе этих противоречивых факторов в невинном на первый взгляд "тождестве" победу одерживает "содержание" в ущерб "структуре": за основу берется содержание "каким оно должно быть", к нему в лучшем случае на живую нитку пристегивается "теоретическая база", хотя чаще обходятся и без этого; толкованием содержания произведений занимаются и критики, и журналисты, и просто любители — разумеется, без упоминаний об элементах структуры: одни — потому что когда-то все это "сдали" и себе ничего не оставили, другие — потому что никогда об этом вообще не слышали.
Препятствием в разработке единой методологической концепции поэтики является догма, гласящая, что в литературоведении, оперирующем относительными категориями, получение выводов с фактологической структурой в принципе невозможно; однако это противоречит тысячелетнему опыту смежных наук, успешно оперирующих этими же понятиями (например, правовые науки). Деление наук на "точные" и "гуманитарные" по принципу "доказуемости" в корне ошибочно: там, где нет диалектической относительности, точной науки быть не может: методику точного доказательства (даже в математике! ) может дать только диалектика. Или: любая отрасль познания не может быть отнесена к науке, если она допускает возможность неоднозначности выводов своих построений (типичный случай — литературоведение).
Оппоненты упрекают меня в том, что-де "выводы автора в отношении содержания романа сформулированы излишне категорично". Но у науки есть только одна цель — установление фактов, а факт — категория финитная, то есть, предельно категоричная. Другой основной аргумент — "точные" науки с филологией сравнимы быть не могут, поскольку здесь — "образное мышление". В этом утверждении содержится целый ряд софизмов. Во-первых, занимающие такую позицию литературоведы (имею в виду ученых, не публицистов) необоснованно приписывают своей методологии свойства, характерные для творческой манеры поэтов. Без специфического арсенала строгих научных средств литературоведение — не наука, а дублер публицистики. Во-вторых, "образность мышления" не есть качество, присущее только литературе; это — фундаментальное свойство всего живого, воспринимающего окружающий мир исключительно в виде образов. В-третьих, исходя из аксиологических построений М. М. Бахтина, всякий образ как продукт эстетической оценки обладает финитными свойствами (качествами факта) , и мы оперируем им как знаком. Если посмотреть на проблему с позиции работ Ю. М. Лотмана по семиотике, то придется признать, что всякая система образов как часть структуры произведения является знаковой системой со всеми вытекающими из этого выводами. Предельно обобщив, можно сказать, что жизнь всей фауны возможна только благодаря способности индивида, постоянно обрабатывая в подсознании относительные понятия на уровне образов, превращать их в знаки — только знак может вызвать рефлекторную реакцию на опасность, а это — главное условие выживания. И при переходе улицы на красный свет, и при чтении романа, наш мозг работает в одинаковом режиме — эстетической оценки относительных пон