натюрморты ван гога

Ответ от Первый[гуру]
В жёлтой краске от нежно лимонной до интенсивно оранжевой Ван Гог видел некое светлое начало. Цвет солнца и созревшего хлеба в его понимании был цветом радости, солнечного тепла, человеческой доброты, благожелательности, любви и счастья - всего того, что в его разумении включалось в понятие “жизнь”. Противоположный по смыслу синий, от голубого до почти чёрно-свинцового - цвет печали, бесконечности, тоски, отчаяния, душевной муки, фатальной неизбежности и, в конечном итоге, смерти. Поздние картины Ван Гога - арена столкновения именно этих двух красок. Они - как борьба добра и зла, дневного света и ночного сумрака, надежды и отчаяния. Эмоциональные и психологические возможности колорита - предмет постоянных размышлений Ван Гога: “Я надеюсь совершить в этой области открытие, например, выразить чувства двух влюблённых сочетанием двух дополнительных цветов, их смешением и противопоставлением, таинственной вибрацией родственных тонов. Или выразить зародившуюся в мозгу мысль сиянием светлого тона на тёмном фоне… ”.
Говоря о Ван Гоге, Тугендхольд заметил: “…ноты его переживаний - графические ритмы вещей и ответных биений сердца”. Понятие покоя неизвестно Вангоговскому искусству. Его стихия - движение.
В глазах Ван Гога оно - та же жизнь, а значит, способность мыслить, чувствовать, сопереживать. Вглядитесь в живопись “красных виноградников”. Мазки, брошенные на холст стремительной рукой, бегут, несутся, сталкиваются, вновь разбегаются. Похожие на чёрточки, точки, кляксы, запятые, они - стенограмма Вангоговского видения. Из их каскадов и водоворотов рождаются упрощённые и выразительные формы. Они есть линия, составляющаяся в рисунок. Их рельеф - то едва намеченный, то громоздившийся массивными сгустками, - как перепаханные земля, образует восхитительную, живописную фактуру. А из всего этого возникает огромный в масштабе образ: в раскалённом зное солнца, как грешники в огне, извиваются виноградные лозы, силясь оторваться от тучной фиолетовой земли, вырваться из рук виноградарей, и вот уже мирная суета сбора урожая выглядит как схватка человека с природой.
Так, значит, всё-таки доминирует цвет? Но разве эти краски не есть в тоже время и ритм, и линия, и форма, и фактура? Именно в этом важнейшая особенность живописного языка Ван Гога, на котором он говорит с нами через свои картины.
Часто считают, что Вангоговская живопись есть некая неуправляемая эмоциональная стихия, подхлёстнутая необузданным озарением. Этому заблуждению “помогает” своеобразие художественной манеры Ван Гога, действительно, кажущейся как бы спонтанной, на деле же тонко рассчитанной, продуманной: “Работа и трезвый расчёт, ум напряжён чрезвычайно, как у актёра при исполнении трудной роли, когда приходится думать о тысяче вещей в течение одного получаса…. ”