неизвестный солдат

Ответ от Lora ilina[гуру]
Неизвестный солдат России и Неизвестный солдат Европы – это два разных смысла, хотя и относящихся к одному и тому же символу, символу – Нации. Неизвестный Солдат, прах которого покоится под Триумфальной аркой и Неизвестный Солдат, могила которого у Кремлевской стены – соотносятся как ноль и единица. Один – безымянный солдат, абстрактный символ сражавшейся во второй мировой войне Французской Нации, тот, на чьем месте мог бы быть любой другой. Символ Нации как абстрактного, взаимозаменяемого целого. Не случайно, наверное, этот образ доводил Осипа Мандельштама до глубокого отчаяния бесчеловечности милитаристского ХХ века, выразившегося в "Стихах о неизвестном солдате". Будут люди холодные, хилые // Убивать, голодать, холодать, // И в своей знаменитой могиле // Неизвестный положен солдат.
В советском памятнике Неизвестному Солдату была с самого начала заложена другая идея. Могила у кремлевской стены стала могилой "каждого" солдата, погибшего на этой войне. Нация была представлена в символике и ее осмыслении народом не как надличностное собрание "нулей", получающих "единицу" только будучи вместе, а как истинное "всеединство". Сотни русских матерей шли к этой могиле как к могиле своего сына, каждый ветеран видел в том, кто положен под этой гранитной плитой своего товарища, своего брата. И для всей страны этот неизвестный солдат был родным. Парадоксально, но только Россия решилась обратиться к своему Неизвестному Солдату на "ты", в двух коротких строчках, бывших, однако, плодом усилий пяти прозаиков и поэтов:
"Имя твоё неизвестно. Подвиг твой бессмертен".
В этом "ты" – тайна, которая хотя бы немного приоткрывает мистическую завесу над мистерией Войны, пережитой русским, советским народом с такой глубиной. Тайна, отличающая феномен воссозданной войной из большевистских руин русской нации, от европейских наций XIX-ХХ века. Исследователи наций часто называют их "воображаемыми сообществами", то есть сообществами людей, чувствующих свою общность, несмотря на то, что они друг с другом не знакомы и часто имеют совсем немного общего. В каком-то смысле, это действительно так. Но в случае с "послевоенной" русской нацией, охватившей в едином целом великороссов, малороссов, белорусов, узбеков, армян, якутов, евреев, дагестанцев и даже, порой, эстонцев, фактор "воображенности" оказался практически снят. Его сняла война. Война стала тем моментом, после которого граждане СССР, Советской России ощутили право называть друг друга на "ты". И переживать это не как фамильярность, а как подтверждение того братства, того особого родства, которое было выковано войной.