nevermore

Ответ от Lianochka[гуру]
Наивысшей точки своего развития американская романтическая поэзия достигла в творчестве Эдгара Аллана По (1809-49). Признание, хоть и посмертное, По нашёл прежде всего во Франции, где его назвали своим учителем Шарль Бодлер и Стефан Малларме, а затем - Поль Валери. Рационалист-романтик-таков был Эдгар По. В своей статье "Философия творчества" он подробно анализирует механизм воздействия стиха на слушателя, разъясняя построение своего знаменитого стихотворения "Ворон" с его завораживающим рефреном Nevermore.
В Россию поэзия Эдгара По пришла с большим запозданием и, в значительной степени, - через французскую поэзию. В антологии Гербеля 1875 года, через четверть века после смерти По, его стихов ещё нет. Любопытно проследить историю вхождения поэзии По в русскую культуру на примере самого, наверное, известного его стихотворения - "Ворон" (The Raven). Первый не перевод, а скорее, попытка перевода "Ворона" была сделана в 1878 году поэтом и критиком Андриевским. Почему-то он решил переводить стихи, в оригинале написанные восьмистопным хореем, используя традиционный русский четырёхстопный ямб, изменив при этом всю тщательно продуманную систему рифмовки и потеряв по дороге пресловутое Nevermore. (Кстати, Малларме вообще переводил "Ворона" прозой, отказавшись даже от попытки воспроизвести мелодику стиха. Эта традиция стала главенствующей в западно-европейской и американской школах перевода в отличие от русской. Французское издание "Ворона" в переводе Малларме вышло в оформлении Эдуарда Манэ) .

Только в начале двадцатого века русские поэты, словно приняв вызов, начали наперебой переводить По. Известно не менее полутора десятка переводов "Ворона", в том числе высокопрофессиональные работы Бальмонта, Брюсова, Мережковского, Оленича-Гнененко. И Бальмонт, и Брюсов - оба предприняли перевод полного поэтического наследия По, при этом можно сказать, что и их оригинальное творчество во многом развивалось под влиянием Эдгара По. Состоялся как бы негласный поэтический турнир. Его победителем стал одесский литератор, будущий сионистский лидер, Владимир Сергеевич Жаботинский, печатавшийся под псевдонимом Altalena. О популярности перевода Жаботинского можно судить хотя бы по распространённым в России в 1910-е годы изданиям "Чтец-декламатор". Практически все они включают в себя "Ворона" именно в переводе Жаботинского. С начала 1920-х годов имя Жаботинского в советской печати не упоминается, исчезают и публикации его переводов из Эдгара По. Вместо этого, каноническим становится перевод Михаила Зенкевича, но даже поверхностный анализ свидетельствует о его несамостоятельности, вторичности по отношению к переводу Жаботинского. И только недавно справедливость восторжествовала - последние издания Эдгара По на русском возвратили читателю перевод Altalenа:
....Я толкнул окно, и рама подалась, и плавно, прямо
Вышел статный, древний Ворон - старой сказки божество;
Без поклона, смело, гордо, он прошёл легко и твёрдо, -
Воспарил, с осанкой лорда, к верху дома моего
И вверху, на бюст Паллады, у порога моего
Сел - и больше ничего.
Оглядев его пытливо, сквозь печаль мою тоскливо
Улыбнулся я, - так важен был и вид его, и взор:
"Ты без рыцарского знака - смотришь рыцарем, однако,
Сын страны, где в царстве Мрака Ночь раскинула шатёр!
Как зовут тебя в том царстве, где стоит Её шатёр? "
Каркнул Ворон: "Nevermore".
Изумился я сначала: слово ясно прозвучало,
Как удар, - но что за имя "Никогда"? И до сих пор
Был ли смертный в мире целом, в чьём жилище опустелом
Над дверьми, на бюсте белом, словно призрак древних пор,
Сел бы важный, мрачный, хмурый, чёрный Ворон древних пор
И назвался: "Nevermore".
Источник: