орден иуды

Ответ от *@ Екатерина @ *[гуру]
О том, кому она предназначалась, можно лишь догадываться. В распоряжении исследователя нет ни самой награды, ни её изображения, ни связанных с ней подлинных документов или близких по времени копий. И всё же яркая и насыщенная эпоха первых десятилетий XVIII века, когда медаль Иуды появилась, а также изобилующая неординарными событиями и хорошо документированная история самого заказчика — императора Петра I, позволяют строить вполне обоснованные гипотезы о причинах появления имени Иуды на этой медали.
Первый комплекс источников, содержащих сведения о ней, представляет собой копии с писем сподвижника и ближайшего друга Петра I — князя А. Д. Меншикова, а также копию с указа самого императора. То обстоятельство, что до нас не дошли не только оригиналы этих документов, но и их рукописные копии, известные сегодня лишь по публикациям конца XIX — начала XX века, может вызвать справедливые сомнения в их подлинности. Однако контекст, в котором известия о медали Иуды дошли до нашего времени, а также их суть снимают наши опасения.
Первым свидетельством в этой группе источников является анонимная краткая заметка «Любопытный указ» , появившаяся в 1894 году в провинциальных «Трудах» Рязанской архивной комиссии в последнем разделе «Заметки и смесь» . Её можно рассматривать как публикацию неизвестного указа Петра I, найденного случайно среди прочих копий документов.
Таким образом, датированная июлем 1709 года медаль Иуды является одной из самых первых наград петровского времени. Её иногда называют орденом, однако это не так: не существовало ни орденской корпорации и её кавалеров, ни статуса, ни атрибутики, ни иерархии степеней, ни сложной формы и украшений этой награды. Её форма и материал, из которого она изготовлена, тождественны наградным медалям. Не случайно в указе Петра она названа «монетой» . Именно так в то время продолжали называть награды такого достоинства: в своём «Журнале» , описывая награждение в 1702 году первой медалью за взятие Нотебурга, Пётр говорит о раздаче офицерам и рядовым «золотых монет» 3. Необычен вес награды — 10 фунтов. Русский фунт в то время был равен 409, 512 граммам, поэтому медаль весила более 4 килограммов, а вместе с цепью в два фунта — 5 килограммов. Однако этот вес, как, впрочем, и материал, из которого медаль изготовлена, полностью соответствуют реалиям из жизни «патрона» награды — Иуды, который предал Спасителя за 30 сребреников.
Медаль не только изображением и легендой, но и своим существом должна была напоминать о цене, которую Иуда взял за предательство. Как следует из веса медали, Пётр исходил из расчёта, что один сребреник равен 136,3 грамма. Это в точности равно 1 римской литре (136,44 грамма) , бывшей в употреблении в Римской империи во времена Иуды4.
Таким образом, даже физические параметры медали были глубоко символичны. В опубликованном списке к указу Петра прибавлено распоряжение, сделанное в Ижорской коллегии о выделении серебряных монет — «ефимок, четвертаков и полуефимок» — для изготовления медали. Это полностью соответствует реалиям той эпохи, когда «домашнего» серебра в России ещё не было и для «серебряных дел» использовалось иностранное монетное серебро5.
Источник: Остаётся нерешённым вопрос, почему Пётр не сказал датскому посланнику Юсту Юлю об истинном происхождении медали, а придумал историю о мнимом желании Шаховского продать ещё раз Спасителя. Быть может, Пётр не хотел возвращаться к событиям, которые глубоко ранили его душу. А быть может, имея в виду прототип «кавалера ордена Иуды» , он не кривил душой, и его рассказ является такой же метафорой, какой было для него имя Иуды. Последнее известие о медали относится ко времени императрицы Анны Иоанновны (1730—1740): награду видели на её придворном шуте37. И хотя источник этого сообщения остался неизвестным, мы считаем, что это известие может быть ещё одним подтверждением справедливости наших рассуждений: медаль не находилась в личной собственности князя Ю. Ф. Шаховского, а была атрибутом шута при дворе российских императоров в 1709—1740-х годах.