переписка чаадаева и пушкина

Ответ от Liudmila Sharukhia[гуру]
Пушкин и Чаадаев познакомились в 1816 году в Царском селе у Карамзина. Пушкин учился, Чаадаев служил в гусарском полку. Они сошлись, как лед и пламень. С одной стороны, восторженный лицеист по прозвищу «Француз» , с другой – герой войны 1812 года. Пушкин смотрел на Чаадаева как на пророка, на мудреца, недремлющая рука которого могла в любую минуту поддержать его.
Чаадаеву посвящены три стихотворных послания Пушкина, его черты воплотились в образе Онегина. Личность Чаадаева Пушкин охарактеризовал знаменитыми стихами К портрету Чаадаева: «Он вышней волею небес / Рожден в оковах службы царской; / Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, / А здесь он – офицер гусарской» . Постоянное общение Пушкина и Чаадаева было прервано в 1820 в связи с южной ссылкой Пушкина. Однако переписка и встречи продолжались всю жизнь. 19 октября 1836 Пушкин написал Чаадаеву знаменитое письмо, в котором спорил со взглядами на предназначение России, высказанными Чаадаевым в Философическом письме.
Как-то так получилось, что они быстро сблизились и, несмотря на разницу возрастов, стали приятелями, потом друзьями. Они встречались чуть ли не ежедневно - либо у Карамзиных, где маститый историк читал избранной публике рукопись своего многотомного труда, либо на веселых гусарских пирушках. А чаще всего бродили по тенистым аллеям царскосельского парка. За ними иногда увязывались и другие лицеисты, и Чаадаев шутя называл внимавших ему юнцов «философами-перипатетиками» .
Этот красавец гусар резко отличался от своих товарищей. Он не был большим охотником до бесшабашных и удалых развлечений. Его бледное, словно выточенное из мрамора, лицо с необыкновенно высоким прекрасным лбом было малоподвижно и носило отпечаток постоянных и глубоких размышлений. Широта его эрудиции удивляла. Он отлично знал не только труды французских просветителей, но и английских и немецких философов (Локка, Канта, Шеллинга) - по тем временам довольно редкое явление в среде русского дворянства; судил о сложнейших явлениях жизни с прозорливостью и убежденностью, с неколебимой уверенностью в своей правоте.
Личность Чаадаева, несомненно, повлияла на создание образа Онегина.
В последние годы жизни Пушкин встречался с Чаадаевым, но прежней близости между ними уже не было. Присоединяясь к критическим оценкам Чаадаева, высказанным в "Философическом письме", Пушкин не разделял пессимистических взглядов на судьбы России. Он писал Чаадаеву: "Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться.. . ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков... "