план повести о капитане копейкине

Ответ от Катрин Валевская[гуру]
«Повесть о капитане Копейкине» остается в значительной мере загадочной вставкой в «Мертвые души» . Обычное объяснение трактует ее как вставную новеллу, «которая имеет к сюжету довольно внешнее отношение» , но которая «нужна была Гоголю по идейным соображениям. Он показывает, что и на самых „верхах" нет справедливости. Министр, через которого капитан Копейкин, потерявший руку и ногу в Отечественной войне и лишенный средств существования, просил о „монаршей милости", ограничивался обещаниями» , а в дальнейшем прибег к репрессиям. Авторы, затрагивающие эту проблему, видят в Копейкине «маленького человека» , жертву самодержавно-бюрократического произвола: «В „Повести о капитане Копейкине" Гоголь выступил с резкой критикой и обличением бюрократических верхов» . Как это обличение связано с основной темой поэмы, остается неясным. Видимо, не случайно, что в ряде проблемных работ, посвященных концепции «Мертвых душ» , «Повесть... » вообще не рассматривается.
Композиционно она выглядит вставной новеллой… Повесть как бы венчает всю страшную картину поместно-чиновно-полицейской России, нарисованную в "Мертвых душах". Воплощением произвола и несправедливости является не только губернская власть, но и столичная бюрократия, само правительство". По мнению Ю. В. Манна, одна из художественных функций Повести – "перебивка "губернского" плана петербургским, столичным, включение в сюжет поэмы высших столичных сфер русской жизни".
Как уже не раз отмечалось в литературе, гоголевский образ капитана Копейкина восходит к фольклорному источнику – народным разбойничьим песням о воре Копейкине. Интерес и любовь Гоголя к народному песнетворчеству общеизвестны. В эстетике писателя песни – один из трех источников самобытности русской поэзии, из которого должны черпать вдохновение русские поэты. В "Петербургских записках 1836 года", призывая к созданию русского национального театра, изображению характеров в их "национально вылившейся форме", Гоголь высказал суждение о творческом использовании народных традиций в опере и балете. "Руководствуясь тонкою разборчивостию, творец балета может брать из них (народных, национальных танцев. – В. В. ) сколько хочет для определения характеров пляшущих своих героев. Само собою разумеется, что, схвативши в них первую стихию, он может развить ее и улететь несравненно выше своего оригинала, как музыкальный гений из простой, услышанной на улице песни создает целую поэму".
"Повесть о капитане Копейкине", в буквальном смысле слова вырастающая из песни, и явилась воплощением этой гоголевской мысли. Угадав в песне "стихию характера", писатель, говоря его же словами, "развивает ее и улетает несравненно выше своего оригинала". Приведем одну из песен цикла о разбойнике Копейкине.