почему рассказ назван возвращение

Ответ от Владлена Извекова[активный]
"Возвращение" присутствует почти в каждом произведении Платонова. Один из рассказов так и назван: "Возвращение".
В рассказе, написанном о первых послевоенных днях в первые послевоенные дни, господствуют два мотива: дом и дорога. В столкновении этих мотивов - источник динамики рассказа Платонова. Каждый из мотивов освещен женским образом. Чувство дома, ощущение покоя, с ним связанного, приносит Иванову встреча с Любой: "Иванов приблизился к жене, обнял ее и так стоял с ней, не разлучаясь, чувствуя забытое и знакомое тепло любимого человека". Как отрицание запаха дома вспоминается герою запах волос Маши - его спутницы в дороге с фронта: они "пахли лесною листвою, незнакомой, заросшей дорогой, не домом, а снова тревожной жизнью".
Этой тревожной жизнью наполнена душа Иванова. Уже поэтому его возвращение в семью чревато драмой: "...вероятно, он слишком отвык от домашней жизни и не мог сразу понять даже самых близких, родных людей".
Иванов, прошедший фронт, не может понять жены Любы, прожившей, трудные годы войны в жизненной (психологической) ситуации "у последней черты" - "жить надо".
Люба пытается объяснить именно это мужу, рассказывая о своей измене: "И я не стерпела жизни и тоски по тебе. А если бы стерпела, я бы, умерла, я знаю, что я бы умерла тогда, а у меня дети.. . Мне нужно было почувствовать что-нибудь другое, Алеша, какую-нибудь радость, чтоб я отдохнула". В непосредственной сомкнутости таких двух состояний, как жизнь и смерть - психологический источник поведения героини. Иванов познал близость смерти на войне, но ситуация, о которой говорит Люба, - явление тыловой жизни, полной трудноразрешимых каждодневных забот и ответственности не за себя, а за других, еще более слабых и беспомощных. Иванов не хочет (да вряд ли может) почувствовать открытую ему Любой драму выживания человеческого сердца за счет "какой-нибудь радости", не в состоянии ощутить, что смерть "сердца", угасание души в Любе механически привели бы и к ее смерти, а значит, и смерти их детей.
Заявленное уже в начале рассказа противостояние "дома" и "дороги" в конце его достигает трагического диапазона. Иванов едет мимо оставленного им дома, и его дети бегут по дороге к его поезду, за ним. Душевное очерствение Иванова в этот момент опредмечено Платоновым в такой детали: он смотрит на детей, бегущих к поезду, и не узнает в них своих детей. Трагическая слепота разрешается прозрением героя. "Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли упавших, обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь, и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительней. Прежде он чувствовал жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем".
Миг разрешения душевной напряженности связан с распространением владычества сердца на все существо человека. Рушится преграда "ума" (самолюбия и собственного интереса) между жизнью и сердцем героя, - преодолев преграду "умствований", "обнажившееся сердце" прямо касается жизни, и тогда одному человеку становится доступным подлинное понимание существа другого.
В финале рассказа исчерпывающе полно обозначена суть платоновского мотива "возвращения": "узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точнее и действительнее". Платонов сознательно сталкивает два возвращения Иванова: в начале рассказа и в конце его. Первое - элемент сюжетной коллизии, второе - сдвиг в душевном мире героя (очевидна двузначность названия рассказа).

Ответ от 3 ответа[гуру]

Ответ от 3 ответа[гуру]