родам ираклиевна амирэджиби

Ответ от Виктория Шаповалова[гуру]
Михаи́л Арка́дьевич Светло́в (настоящая фамилия Ше́йнкман; 4 (17) июня 1903, Екатеринослав (ныне Днепропетровск) — 28 сентября 1964, Москва) — советский поэт и драматург.
Родился в небогатой семье ремесленника. Публиковаться начал с 1917 года. В 1919 был назначен заведующим отделом печати Екатеринославского губкома комсомола. В 1920 году пошел добровольцем в Красную Армию, принимал активное участие в гражданской войне. Недолгое время жил в Харькове, откуда в 1922 году переехал в Москву. На слова популярного стихотворения Светлова «Гренада» (1926) около 20 композиторов в разных странах написали музыку.
В 1928 г. исключён из комсомола за троцкизм. В годы Великой Отечественной войны С. был корреспондентом газеты «Красная звезда» , затем работал во фронтовой печати.
Наиболее известное из военных стихов — «Итальянец» . В послевоенные годы творчество С. было в негласной опале, и только после 2-го съезда писателей, на котором в его защиту выступили С. Кирсанов и О. Берггольц, стена молчания вокруг его имени была сломлена. За книгу «Стихи последних лет» С. посмертно была присуждена Ленинская премия.
Жена М. А. Светлова — Родам Ираклиевна Амирэджиби — сестра грузинского писателя Чабуа Ираклиевича Амирэджиби и впоследствии жена физика Бруно Максимовича Понтекорво.
Прямую полемику со стереотипами комсомольской поэзии представляет светловское стихотворение “Песня” (1926). Автор берет тривиальный сюжет комсомольской поэзии:
Товарищи! Быстрее шаг!
Опасность за спиною:
За нами матери спешат
Разбросанной толпою.
Парадокс в том, что опасностью для бойцов, уходящих на фронт, оказывается сопротивление матерей, которые не хотят отпускать своих детей на смерть. Но во имя высокой идеи нужно преступить самые близкие кровные узы, и лирический субъект призывает товарищей: “Пусть штык проложит новый путь/ Сквозь маленькое тело”. Далее лирический субъект выдерживает паузу, и оказывается, что эту зарисовку о комсомольском отряде и о матерях он выдумал. Он — поэт и сейчас сочиняет стихотворение, сидя в Москве, у домашнего стола. И за спиной сочинителя — картина реальной, не придуманной жизни:
Бегут в раскрытое окно
Слова веселой песни,
И мать моя давным-давно
Уснула в старом кресле.
Как хорошо уснула ты!. .
И я гляжу с волненьем
На тихие твои черты,
На ласковое выраженье.
Прислушайся, услышишь вновь —
Во мне звучит порою
За равнодушием любовь,
Как скрипка за стеною.
Вот оно — подлинное чувство к матери, не книжное, загнанное в клише комсомольской поэзии. Обращаясь к матери, лирический герой говорит совсем противоположное тому, что вещал лирический субъект его стихотворения:
И ты не бойся страшных слов:
Сквозь дым и пламя песни
Я пронести тебя готов
На пальцах в этом кресле.
И то, что в час вечеровой
В кошмаре мне явилось,
Я написал лишь для того,
Чтоб песня получилась.
Поэту Светлову, как и его лирическому герою, ясно, что все экстремистские страсти, которыми переполнена поэзия его коллег, это — новая книжность, новая выдумка, которая не находится в непосредственной связи с реальной жизнью.
В пику шаблонам комсомольской поэзии, громыханиям и контрастам, отчаянным конфликтам, где общечеловеческое рушится и ломается, Светлов формирует особую поэтику, которая вся переполнена добротой и сердечностью, которой претят громкие слова и абсолютно враждебен барабанный треск. Высокие идеалы есть у поэта, но о них он всегда говорит стыдливо, стесняясь патетических поз.
Светлов рисует высокие романтические образы так, что они предстают как бы “заземленными” бытовой деталью, смягченными доброй улыбкой, незатейливой шуткой.. .