шолохов родинка анализ

Ответ от Alexey Khoroshev[гуру]
Рассказ «Родинка» , опубликованный 14 декабря 1924 года, по праву может считаться сжатым, предельно сконцентрированным прологом (и эпиграфом) ко всему циклу «Донских рассказов». Если вся гражданская война — это пространство «плотно обступивших экстремальных ситуаций» , когда «жизнь врага теряет святость» (С. Семенова) , то в «Родинке» это страшное пространство особенно сгущено, собрано в фокус, раскрыто в сюжете трагического неузнавания. Рассказ — «язык пространства, сжатого до точки» (О. Мандельштам) .
«Родинка» , по существу, имеет два сюжета. Внешний, эмпирический, взятый из сферы классовой борьбы, и внутренний, раскрывающий путь героев к трагическому неузнаванию и запоздалому опознанию отцом (по родинке на левой ноге) сына в убитом «классовом враге» , к пониманию того, что «выборочное классовое братство» , размежевание
по избранной политической вере не побеждает родства по семье, по крови.
Внешний сюжет складывается сравнительно легко, конфликтующие стороны в нем явно управляемы автором. Вот характеристика молодого Николая Кошевого, командира Красного эскадрона: «Кошевой Николай. Землероб. Член РКСМ» (то есть комсомолец) .
Антипод Кошевого, атаман белой банды, имеет во внешнем сюжете свою, еще более краткую анкету: «Семь лет не видал атаман родных куреней. Плен германский, потом Врангель, в солнце расплавленный Константинополь (то есть исход белых армий из Новороссийска или Севастополя в Турцию)... и — банда». Как добавление к этой анкете звучат
какие-то невыразительные общие слова о банде, новом товариществе, родстве, но не по крови, не по семье: «отъявленный народ в банде, служивский, бывалый... полсотни казаков донских и кубанских, властью советской недовольных». Маловато, конечно, сведений. Бегло намечена и канва развертывания этого внешнего сюжета, просто обязанного
разрешиться боем, схваткой, смертоубийством: «Так и уходят по-волчьи, а за ними эскадрон Николки Кошевого следы топчет». Долго продолжаться эта маета не могла. Отправной точкой в развитии внутреннего сюжета является, конечно, первое воспоминание того же Николки о детстве, об отце и былом родном доме. И хотя Шолохов не объясняет еще смысл названия «Родинка» , походя сообщает, что у Николки, как у отца, родинка на левой ноге величиной с голубиное яйцо, но легко догадаться: а ведь «родинка» — это многозначительное слово, однокоренное со многими иными, святыми словами —«род» , «Родина» , «народ»... Шолохову очень дорога мысль о близости людей по роду, по России, и он осторожно, в условиях 20-х годов, вводит тему родства сына и отца. Раскрытием этой темы является (в противовес сухой анкете) воспоминание Николки:
«Помнит будто в полусне, когда ему было лет пять-шесть, сажал его отец на коня своего служивского.
— За гриву держись, сынок! – кричал он, а мать из дверей стряпки улыбалась...». Конечно, в силу тогдашних предписаний и догм, это светлое воспоминание (в полусне) «отдано» только Николке. Но разве можно отнять его, это достояние, у отца? Разве он только «набедивший волк» , а не трагически исковерканный человек? Колыбель рода, казачий курень, двор и улыбающаяся мать (и жена) — это общее нравственное достояние
и сына и отца, узнаваемое в полусне, сквозь частокол догм. Оно вечно, как бы ни разрушало его политизированное сознание героев.
«Божись, что не за красных стоишь? Да не крестись, а землю ешь» , – приказывает атаман мельнику Лукичу. За этим поверхностным, наносным он пытается скрыть что-то важное в душе. Но «внутренний сюжет» неумолимо напоминает о себе, вырывается из подсознания, доносит мысль автора: не накопления злодейств ищет атаман, не волк он,
а человек, идущий к дому, к сыну. «На стременах привстает, степь глазами излапывает, версты считает до голубенькой каемки лесов, протянутой по ту сторону Дона... Боль, чудная и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман: не забыть ее и не залить лихоманку никаким самогоном.
Источник: Полностью: ht tp://w w w.a4format. ru/pdf_files_bio2/49041c27.pdf Пробелы уберите.