сразу наступили тихие безоблачные дни

Ответ от Елена Кузнецова[гуру]
Первые страницы рассказа посвящены описанию природы. По точному замечанию Штильмана С., «Пейзаж у Куприна полон звуков, красок и в особенности – запахов…Пейзаж у Куприна в высшей степени эмоционален и не похож ни на чей другой». Будто на их чудодейственном светлом фоне происходят все события, сбывается прекрасная сказка любви. Холодноватый осенний пейзаж увядающей природы схож по своей сути с настроением Веры Николаевны Шеины. По нему мы предугадываем ее спокойный, неприступный характер. Ничто ее не привлекает в этой жизни, возможно, поэтому яркость ее бытия порабощена обыденностью и серостью. Даже при разговоре с сестрой Анной, в котором последняя восхищается красотой моря, она отвечает, что сначала красота эта ее тоже волнует, а затем «начинает давить своей плоской пустотой...». Вера не могла проникнуться чувством прекрасного к окружающему миру. Она не была от природы романтиком. И, увидев что – то из ряда вон выходящее, какую – то особенность, старалась (пусть непроизвольно) приземлить ее, сопоставить с окружающим миром. Ее жизнь текла медленно, размеренно, тихо, и, казалось бы, удовлетворяла жизненным принципам, не выходя за их рамки. Вера вышла замуж за князя, да, но такого же примерного, тихого человека, какой была сама. Просто пришло время, хотя о горячей, страстной любви не было и речи.
Пейзаж у Куприна в высшей степени эмоционален и не похож ни на чей другой. Только у автора «Гранатового браслета» можно встретить такое описание: “На обсохших сжатых полях, на их колючей жёлтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина”.
Мало у кого из писателей герои обладают таким уникальным обонянием. Вот, например, что говорит своей сестре Вере Анна Николаевна Фриессе: “В Крыму, в Мисхоре, прошлым летом я сделала изумительное открытие. Знаешь, чем пахнет морская вода во время прибоя? Представь себе — резедой”.
Впрочем, Бог и природа наделили Анну Николаевну и уникальным зрением. Вот продолжение её разговора с сестрой: “Я помню также раз, надо мной все смеялись, когда я сказала, что в лунном свете есть какой-то розовый оттенок. А на днях художник Борицкий согласился, что я была права и что художники об этом давно знают”.
А вообще пейзаж в «Гранатовом браслете» столь же разный, как настроение героев и события, о которых говорится в повести. Так, природные неистовства, о которых шла речь чуть выше, в той же первой главе сменяются совершенно иными картинами: “Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем неожиданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и тёплые, каких не было даже в июле Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли жёлтые листья”. Элементы пейзажа включены автором в прямую речь героев. И этот, и другие монологи Анны Николаевны Фриессе обнаруживают в ней художественное чутьё, умение делать точные сравнения, способность рисовать словесные пейзажи.
Интересно сопоставить восторженный монолог Анны с дивным описанием моря, данным Куприным в той же третьей главе: “Глубоко-глубоко под ними покоилось море. Со скамейки не было видно берега, и оттого ощущение бесконечности и величия морского простора ещё больше усиливалось. Вода была ласково-спокойна и весело-синя, светлея лишь косыми гладкими полосами в местах их течения и переходя в густо-синий глубокий цвет на горизонте”.
Кстати сказать, и Вера наделена даром видеть, понимать и ощущать прелесть окружающего мира. Вот что она говорит сестре: “…Я только думаю, что нам, северянам, никогда не понять прелести моря. Я люблю лес. Помнишь лес у нас в Егоровском?.. Разве может он когда-нибудь прискучить? Сосны!.. А какие мхи!.. А мухоморы! Точно из красного атласа и вышиты белым бисером. Тишина такая… прохлада”.
Смысловая нагрузка, которую несут описания природы в этом произведении, огромна. Пейзажные зарисовки во многом предвосхищают предстоящие в повести события и характеризуют внутренний мир героев, отношение к ним автора; они же служат своеобразным обрамлением в начале и в конце произведения, позволяют нам с