стихи о смоленске

Ответ от Неизвестно[гуру]
Стихи Веры Сухановой о Смоленске
* * *
Это ночь раскрывает секреты твои, древний город.
Обветшали валы крепостные и высохли рвы.
И сквозь кровлю худую стекает водица за ворот
Старых башен твоих, стерегущих, как прежде, холмы.
Все защитники пали, и некому стать на сторожу,
Оберечь этот град, если снова приблизится враг.
Только вздохи, и шорох, и шелест травы у подножья,
Только синие тени неслышно сползают в овраг.
Ночь закинула сети и тащит, цепляя за крыши,
Груду спящих кварталов, попавшихся в черную сеть.
Нет спасения здесь. Но спасенья не будет и выше,
И даны в утешенье два мифа – бессмертье и смерть.
* * *
. «Ожерельем всея Руси православной» назвал Борис Годунов Смоленскую крепость
Кто-то стрелками медленно движет
На земном циферблате веков,
Да на белую ниточку нижет
Череду золотых облаков.
Опустись, ожерелье, на плечи
Приднепровских зеленых холмов!
Нить суровая порвана. Нечем
Залатать этих прясел увечья
И связать эти бусины слов:
Заалтарная, Стрелка, Белуха,
Маховая, Зимбулка, Донец,
Громовая, Орел, Веселуха,
Отчей крови терновый венец.
В этих арках, проломах, пробелах
Кружит стая разметанных дней.
Только ветер в российских пределах,
Только россыпь бесценных камней…
* * *
. Смоленск, 25 сентября 1943 г.
И может быть, намного проще
Оставить свой сожженный кров,
Где только ветер пыль полощет
И сушит пролитую кровь.
Но кровь не сохнет. И как пламень,
Доныне нам ладони жжет
Здесь пропитавший каждый камень
Тысячелетний едкий пот.
ДРЕВНИЙ ГОРОД
Здесь проступают по весне
Размытые водою строки.
И зрим – невидимый вполне -
Собор на призрачном Протоке.
А осенью, когда туман
Сползает в балки и овраги,
Я вижу за туманом стан
И боевые вражьи стяги.
И кровь, и пот, и страх, и злость,
И все преданья и святыни, -
Все в этом городе слилось
И плачет, и зовет доныне!
Еще слышны обрывки слов,
Колокола и звуки меди,
Здесь ни один сюжет не нов -
От пасторалей до трагедий.
О город тайной ворожбы!
Я знаю по своей ладони:
Бледнеет линия судьбы
На древнем ирреальном фоне.
* * *
Я слово скажу о таинственной тяге
К холмам и деревьям, бегущим по склону,
Не горы и долы – мне снятся овраги
И древние русла в их глуби зеленой.
Чтоб малая тропка – все круче и круче -
Взбиралась туда, где лишь облака остров,
Да битый кирпич, да шиповник колючий,
Да старого храма зияющий остов.
Я слово скажу о любви потаенной
К охапкам цветов золотых палисадов.
Их списывал август с рублевской иконы:
По злату шаров – георгины нарядов.
Я слово скажу о глубокой приязни
К напуганным временем черным колодцам.
В них слово уронишь, и слово увязнет,
И долго, и гулко, и глухо забьется.
Меня приучили к себе эти стены,
Надменный собор, что глядит исподлобья.
Я, может быть, слепок, непрочный и тленный,
По образу, духу его и подобью.
* * *
Предвестье вечера… Горит
Предместье солнцем предзакатным.
Послушай, кто там говорит
На языке простом и внятном
О трех смертях – о трех веках,
О разоренье и насилье,
О том, что гибелен не крах,
Не гибель гибельна, а страх,
Непониманье и бессилье.
Бессмертье не тому дано,
Кто никогда не умирает,
Бессмертно поле и зерно,
И тот, кто поле засевает…