стихи про арлекина и пьеро

Ответ от *¦* ?р?н? *¦*[гуру]
Балаган
Александр Блок
Над чёрной слякотью дороги
Не поднимается туман.
Везут, покряхтывая, дроги
Мой полинялый балаган.
Лицо дневное Арлекина
Ещё бледней, чем лик Пьеро.
И в угол прячет Коломбина
Лохмотья, сшитые пестро.. .

Арлекин и Пьеро
Снимает маску Арлекин. Окончен карнавал.
Под утро дождь испортил грим, и шут смешить устал.
Рассветом наступает день - уже на полпути.
Разносит ветер с площадей цветное конфетти.
Погасла рампа, нем оркестр, и пуст огромный зал.
Усталый мим смывает грим. Он все, что мог, - сказал,
Он заигрался так всерьез всем тем, что не сбылось,
Но зал не видел этих слез и хохотал - до слез.
Стирает краску Арлекин, кривя усмешкой рот -
Так много рядом Коломбин, а он влюблен в Пьеро,
Чей грустный взгляд несовместим со звоном бубенцов.. .
И снова прячет Арлекин под маскою лицо.
(@ Геннадий Нейман)

Арлекин не любил Коломбину.
Коломбину любил Пьеро.
Коломбина лепила из глины,
Коломбина любила вино.
Коломбина читала романы.
Коломбина писала стихи.
Набивала монетки в карманы
И шаги ее были легки.
Коломбина смеялась беспечно,
Но глаза ее были грустны…
Не любила лишь слово “вечно”
В отношении вечной любви.
Коломбина любила быть милой,
И любила ходить в кино.
И любила она Арлекина,
А встречалась она с Пьеро.
(Автор мне не известен)

Постоянно я под осень замечаю:
Становится неуправляемым перо…
В дождь, о чем писать не начинаю,
У меня выходит лишь портрет Пьеро…
В стуке капель, сыплющих по крыше,
Сердце чуткое читает, как радист,
Все ниспосланные сообщенья свыше…
Рука - лишь переводит их на лист.
Я не хочу грустить, но плачет небо
О замерзших, ставших голыми, кустах,
О тех, кто в непогоду встречен не был,
О поцелуях, не расцветших на устах…
О неизбежности потерь, грядущем снеге,
О вьюгах, что дороги заметут,
О солнца и тепла предательском побеге,
О холодах, которые не ждут…
Вот так, все четче, с каждою строкою,
Перо рисует стыло-белое лицо,
Глаза большие с грустною слезою.
Опять Пьеро поднялся на крыльцо… (с)
Источник: Спасибо за интересный вопрос, Любовь!