сцена письма татьяны из оперы евгений онегин

Ответ от ГАЛИНА[гуру]
Музыкальный образ Татьяны создается прежде всего чудесными мелодиями, в которых часто слышатся отзвуки задушевной русской романсовой лирики. Первое знакомство слушателя с Татьяной происходит, в сущности, до появления ее на сцене и даже до поднятия занавеса. О "чистой женственной красоте девической души" Татьяны рассказывает лаконичное вступление. Задумчивая и грустная мелодия говорит здесь о мечтаниях Татьяны, о стремлении ее к счастью и о том, что мечтам о счастье не суждено сбыться.
Именно в сцене письма Татьяна превращается из мечтательной девочки в любящую девушку, наделенную "воображением мятежным" и "сердцем пламенным и нежным". Мелодическое богатство сцены письма поистине изумительно. Сменяя одна другую, эти мелодии раскрывают сложный мир пылких и противоречивых чувств Татьяны.Начинается сцена письма кратким оркестровым введением;тема его только что прозвучала в разговоре с няней со словами "Ах, няня, няня, я страдаю, я тоскую". Эту патетическую, страстную мелодию можно назвать темой любви и страданий Татьяны.
Решимость, горячий порыв звучат в первых словах Татьяны: "Пускай погибну я". Характер этой волевой, стремительной мелодии хорошо определяет ремарка Чайковского:"С одушевлением, с силой и страстью". Начало письма — "Я к вам пишу, чего же боле?"—Татьяна произносит с доверчивой простотой, почти речитативом. Мелодию Чайковский поручает здесь оркестру: эту грустную, неторопливую мелодию, в которой чувствуется затаенное волнение, поет гобой на фоне трепетного сопровождения струнных инструментов. И снова пылкий порыв: "Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердце я!" В последнем разделе письма—необычайное по силе эмоциональное нарастание: от мягкой нежности пленительной кантилены на словах "Кто ты, мой ангел ли хранитель или коварный искуситель" до самозабвенно-пламенного призыва: "Я жду тебя! Единым словом надежды сердца оживи, иль сон тяжелый перерви..." Еще одним появлением—-снова в оркестре — темы любви и страданий Татьяны заканчивает Чайковский вторую картину "лирических сцен".В третьей картине, в сцене объяснения Татьяны и Онегина, музыка о чувствах Татьяны говорит немного. Но уже с первых звуков оркестра, с первых слов, которые произносит Татьяна до появления Онегина, слушателю ясно, какой ответ ожидает несчастную девушку, когда придет Евгений.В сцене семейного праздника у Лариных чувства Татьяны не выявляются. Встреча же с Онегиным на петербургском балу вносит новые черты в облик Татьяны. Изящной, небыстрой, спокойно-приветливой мелодией Чайковский рисует новую Татьяну. Эта мелодия не говорит о душевных волнениях Татьяны, а создает тот образ "величавой" и "небрежной" "законодательницы зал", который дан у Пушкина
Слушатель оперы яснее представляет себе душевное состояние Татьяны. И не только по брошенной ею фразе, которую добавил к пушкинскому тексту Чайковский: "Боже! Помоги мне скрыть души ужасное волненье!" Чайковский пользуется здесь одним из тех особых средств, которыми располагает оперный композитор: Онегин, Татьяна и ее муж равнодушным тоном ведут учтивую светскую беседу, а в оркестре звучит страстная тема любви и страданий Татьяны, говоря о внутреннем, скрытом под маской светского спокойствия, волнении княгини.
В заключительной сцене этой маски светского безразличия уже нет.
Кульминация последней сцены, как и у Пушкина, — монолог Татьяны "Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была". Это взволнованная исповедь со сменой печальных воспоминаний, горьких укоров и пламенных порывов, где гениальные строки Пушкина так органично слиты со столь же гениальной музыкой Чайковского.У Пушкина Евгений во всей этой сцене не произносит ни слова. Чайковский не мог завершитьоперу молчаливым уходом Онегина. К монологу Татьяны Чайковский добавляет диалог и дуэт Татьяны и Онегина (используя в значительной мере стих Пушкина из других строф романа). Эта дополнительная сцена рисует "бурю ощущений" и Онегина и Татьяны , мысль обоих о возможном и навсегда ушедшем счастье (дуэт "А счастье было так возм