Автор Всё - приехала ! задал вопрос в разделе Литература
Танго - танец страсти, что в литературе об этом... ? Пожалуйста примеры, фото. и т. д.!!! и получил лучший ответ
Ответ от Elena Vorobyeva[гуру]
А. Вертинский
Танго магнолия
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Когда поет и плачет окен
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальний караван,
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Когда у Вас на сердце тишина,
Вы, брови темно-синие нахмурив,
Тоскуете одна. .
И, нежно вспоминая
Иное небо мая,
Слова мои, и ласки, и меня,
Вы плачете, Иветта,
Что наша песня спета,
А сердце не согрето без любви огня.
И, сладко замирая от криков попугая,
Как дикая магнолия в цвету,
Вы плачете, Иветта,
Что песня недопета,
Что это лето где-то
Унеслось в мечту!
В банановом и лунном Сингапуре, в буре,
Когда под ветром ломится банан,
Вы грезите всю ночь на желтов шкуре
Под вопли обезьян.
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,
Запястьями и кольцами звеня,
Магнолия тропической лазури,
Вы любите меня.
Палестинское танго
Манит, звенит, зовет, поет дорога.
Еще томит, еще пьянит весна,
А жить уже осталось так немного
И на висках белеет седина.
Идут, бегут, летят, спешат заботы
И в даль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда.
И только сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы,
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий Божий день.
И люди там застенчивы и мудры.
И небо там, как синее стекло.
И мне, уставшему от лжи и пудры,
Мне было с ними тихо и светло.
Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль. .
Ф. Перец
А. Кон
Из песен Клавдии Шульженко:
Танго у полустанка
Ночные поезда у полустанка
Напомнили сожжённые мосты,
И медленное, медленное танго
Откуда-то плывёт из темноты.
И чудится туманное, как в дымке,
Лицо твоё, склонённое ко мне. .
И кружится, и кружится, и кружится пластинка
"В обратную", как память о войне.
Танго
У разбитого танка,
У полустанка
Звучит в тишине.
Тайна. .
Всё, что было, то тайна,
И эта встреча случайна,
Как сны на войне.
Нам песня - на смертельную атаку,
Нам ярость, чтобы драться за троих,
Нам после боя медленное танго,
Чтоб этот страшный ад забыть на миг.
И в отблеске ракет сближались лица,
И мимо пролетало вороньё,
Как будто бы, как будто бы от смерти и от лиха
Прикрыла сердцем сердце я твоё.
Ночные поезда у полустанка
Стоят, как часовые на посту,
И медленное, медленное танго
Куда-то уплывает в темноту. .
Не знаю я, где ты, кого голубишь,
Но голос твой всё слышу наяву. .
Так спойте же со мною это танго, люди,
И вслушайтесь в летящую листву.
Танго
У разбитого танка,
У полустанка
Звучит в тишине.
Тайна. .
Всё, что было, то тайна,
И эта встреча случайна,
Как сны на войне.
--------------
Остап вышел из-за стола, взял свою замечательную папку и задумчиво
принялся расхаживать по пустой конторе, огибая машинку с турецким
акцентом, железнодорожный компостер и почти касаясь головой оленьих
рогов. Белый шрам на горле Остапа порозовел. Постепенно движения
великого комбинатора все замедлялись, и его ноги в красных башмаках,
купленных по случаю у греческого матроса, начали бесшумно скользить по
полу. Незаметно он стал двигаться боком. Правой рукой он нежно, как
девушку, прижал к груди папку, а левую вытянул вперед. Над городом
явственно послышался канифольный скрип колеса Фортуны. Это был тонкий
музыкальный звук, который перешел вдруг в легкий скрипичный унисон… И
хватающая за сердце, давно позабытая мелодия заставила звучать все
предметы, находившиеся в Черноморском отделении Арбатовской конторы по
заготовке рогов и копыт.
Первым начал самовар. Из него внезапно вывалился на поднос охваченный пламенем уголек. И самовар запел:
Под знойным небом Аргентины, Где небо южное так сине…
Великий комбинатор танцевал танго. Его медальное лицо было повернуто в
профиль. Он становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался
и. легонько переступая ногами, снова скользил вперед. Невидимые фрачные
фалды разлетались при неожиданных поворотах.
А мелодию уже перехватила пишущая машинка с турецким акцентом:
… Гдэ нэбо южноэ так синэ,
Гдэ жэнщины, как на картинэ…
И неуклюжий, видавший виды чугунный компостер глухо вздыхал о невозвратном времени:… Где женщины как на картине, Танцуют все танго.
Остап танцевал классическое провинциальное танго, которое исполняли в
театрах миниатюр двадцать лет тому назад, когда бухгалтер Берлага носил
свой первый котелок, Скумбриевич служил в канцелярии градоначальника,
Полыхаев держал экзамен на первый гражданский чин, а зицпредседатель
Фунт был еще бодрым семидесятилетним человеком и вместе с другими
пикейными жилетами сидел в кафе «Флорида» , обсуждая ужасный факт
закрытия Дарданелл в связи с итало-турецкой войной. И пикейные жилеты, в
те времена еще румяные и гладкие, перебирали политических деятелей той
эпохи. «Энвербей – это голова. Юан Ши-кай – это голова. Пуришкевич –
все-таки тоже голова! » – говорили они, И уже тогда они утверждали, что
Бриан – это голова, потому что он и тогда был министром. Остап танцевал.
Над его головой трещали пальмы и проносились цветные птички. Океанские
пароходы терлись бортами о пристани Рио-де-Жанейро. Сметливые
бразильские купчины на глазах у всех занимались кофейным демпингом, и в
открытых ресторанах местные молодые люди развлекались спиртными
напитками.
– Командовать парадом буду я! – воскликнул великий комбинатор.