тюремный морг

Ответ от Ѝнни Смит[гуру]
Мало кто представляет себе что такое морг. Информация идет, в основном, из заморских сериалов, где увечные, но красивые тела эстетично лежат на железных столах.
Бытность отечественного морга, мягко говоря, не такая. Грязь, вонь и хорошо, если трупы не свалены в одну гниющую кучу. Мне доводилось поработать и при тюремном учреждении, больше похожем на скотобойню, и в сельских моргах. Лето начиналось с того, что приходилось вымывать опарышей из покойников, которые не влезли в холодильник. Даже в самом чистом морге всегда есть тошнотворный запах: формалин и трупы. Именно от запаха студентов-медиков выворачивает наизнанку, а не от вида. Вид - ерунда, а вот амбре выдержит далеко не каждый, даже респиратор особенно не спасает.
Обыватель редко проводит грань между моргом и судебным моргом. Если в первый, допускаю, можно попасть, дав на лапу охраннику и медперсоналу, то во второй - не прорваться даже вооруженной группе: криминальные тела охраняются очень хорошо. Ни один судмедэксперт никогда не подставит себя под удар, водя экскурсии.
Я - патолог и тоже очень негативно воспринимаю просьбы о "посмотреть на жмуриков". Мы отвечаем головой за каждое тело, в наших силах отправить врача на скамью подсудимых, если его действия повлекли за собой смерть человека. Любая принесенная с улицы зараза, любые загребущие ручки - смешают карты и чистота заключения будет под воросом.
В настоящий момент есть множество анатомических театров, где обывателю и покажут, и расскажут. Есть медвузы, где можно вкрениться в группу студентов на время практики по патану. Но морг - святая святых, костьми лягу, но никого и никогда не допущу до рабочей зоны.
Источник: врач-патологоанатом
Энни Смит
Мудрец
(16457)
Ну, вопрос призвания достаточно индивидуален. Могу говорить только за себя. А я пошла в эту профессию достаточно осознанно: всегда нравилось работать с человеческим телом. Даже руки хирурга более связаны, чем руки патолога. Только в патологической анатомии лежит полная свобода изучения. Понять, что стало причиной смерти столь совершенного механизма, как человеческое тело - едва ли не цель моего существования. Действительно, люблю свою работу.