умная как цветок

Ответ от Однажды***[гуру]
...пьяным-пьяная осень.. . НОЧНАЯ ПЕСНЯ ПЬЯНИЦЫ Темно.. . Фонарь куда-то к черту убежал! Вино Качает толстый мой фрегат, как в шквал.. . Впотьмах За телеграфный столб держусь рукой. Но, ах! Нет вовсе сладу с правою ногой: Она Вокруг меня танцует — вот и вот.. . Стена Всё время лезет прямо на живот. Свинья! ! Меня назвать свиньею? Ах, злодей! Меня, Который благородней всех людей? ! Убью! А, впрочем, милый малый, бог с тобой — Я пью, Но так уж предназначено судьбой. Ослаб.. . Дрожат мои колени — не могу! Как раб, Лежу на мостовой и ни гу-гу.. . Реву.. . Мне нынче сорок лет — я нищ и глуп. В траву Заройте наспиртованный мой труп. В ладье Уже к чертям повез меня Харон.. . Adieu! Я сплю, я сплю, я сплю со всех сторон. С. Черный Поэт Ермил Костров, назначенный Екатериной Великой «университетским стихотворцем» , вообще напивался регулярно. Другой пиит, Херасков, считавший талант Кострова даже выше собственного, приглашал его на житье в своем доме и запирал на ключ, чтобы «не позволял» . Однажды Костров исчез и через прислугу прислал письмо: «Воля для меня всего дороже! » Когда двору требовались стихи к какому-либо торжеству, Кострова находили в одном из кабаков, а то и дома, квасившим с другом-дьячком. В пушкинские времена умение «не отстать» на дружеских пирушках считалось у светской публики обязательной «добродетелью» . Сам Александр Сергеевич пьяницей не был, но поднять бокал хорошего вина всегда был не прочь. А помните изящное описание одинокого пьянства онегинского дядюшки: «Смотрел в окно и мух давил» ? Мушкой, мухой называлась в те времена маленькая водочная рюмка. Ныне забытый, а в свое время чрезвычайно популярный поэт Нестор Кукольник известен был под прозвищем Клюкольник. Клюкал он не абы с кем, а на троих с композитором Михаилом Глинкой и живописцем Карлом Брюлловым, большими доками в этом деле. Дружба с бутылкой ничуть не мешала их творческой активности. В результате такого застольного содружества явились на свет, например, романсы Глинки на слова друга Нестора, а также великолепный портрет Кукольника кисти Брюллова. Когда же Брюллов уезжал в любимую Италию, третьим становился академик живописи Яненко, прозванный Пьяненко. Что до поэта-партизана Дениса Давыдова, то он, как известно, талантливо воспевал «громогласные шампанского оттычки» и признавался, что, если что, от радости или от горя «напьюсь свинья свиньею» . Много есть историй о том, как пили и выпивали литераторы всех времен (и народов) . Однако не пьяницы становились поэтами, а поэты — пьяницами.