в набоков машенька

Ответ от ~Tатьянк@~[гуру]
В финале романа Ганин покидает русский пансион, уезжает из Берлина. «Он выбрал поезд, уходивший через полчаса на юго-запад Германии.. . и с приятным волненьем подумал о том, как без всяких виз проберется через границу, — а там Франция, Прованс, а дальше — море» . Еще ра­нее в разговоре с Кларой Ганин говорит: «Мне нужно уез­жать.. . Я думаю в субботу покинуть Берлин навсегда, махнуть на юг земли, в какой-нибудь порт...» . Каков же смысл ганинского маршрута, на юг земли, к морю, в порт?
Еще до воспоминаний о Машеньке Ганин, «испытывая тоску по новой чужбине» , отправляется гулять по Бер­лину: «Подняв воротник старого макинтоша, купленного за один фунт у английского лейтенанта в Константинополе.. . он.. . пошатался по бледным апрельским улицам.. . и долго смотрел в витрину пароходного общества на чудесную модель Мавритании, на цветные шнуры, соединяющие гавани двух материков на большой карте» .
Описанная картинка содержит скрытый ответ: цветные шнуры маркируют маршрут Ганина — из Европы в Африку. Ганин, молодой поэт, ощущает себя литературным потомком Пушкина. Пушкин и есть неназванный Вергилий Набокова, чье имя, как и главный образ романа, зашифровано посред­ством аллюзии.
Фамилия героя — Ганин — фонетически возникает из име­ни пушкинского знаменитого африканского предка — Ганни­бал. Знаменательна в этом контексте научная подробность ведущего образа романа, со­ловья, символа певца любви, поэта, т. е. самого Ганина. «Об­щеизвестны два европейский вида соловья: восточный и запад­ный. Оба вида зимуют в Африке» . Путь Ганина в обратном направлении повторяет путь Ганнибала: Россия — Константи­нополь/Стамбул — Африка. Остановка в Берлине осознается героем как тягостная пауза.
в образе Ганина, героя первого романа Набокова, молодого поэта, условного потом­ка Пушкина, возникают знаки биографии знаменитого пуш­кинского предка. Ср. принцип зеркального отражения про­шлого и настоящего в «Машеньке» . Так, у Ганина «два паспор­та.. . Один русский, настоящий, только очень старый, а другой польский, подложный» . Ср. : Абрама Ганнибала крес­тили в 1707 г. Крестным отцом его был Петр I, а крестной ма­терью — жена польского короля Августа II.
Потаенное пушкинское присутствие проявляется и в ме­тафоре-доминанте романа. Возможно, сюжет стихотворения «Соловей и роза» Фет заимствовал не непосредственно из ориентального источника, а у Пушкина. См. его стихи «О дева-роза, я в оковах» , «Соловей» . Симптоматично, что от­сылка к Пушкину содержит наравне с мужским и женский центральный образ романа. Например, описание Машеньки в упомянутых выше свиданиях влюбленных зимой («Мороз, метель только оживляли ее, и в ледяных вихрях.. . он обнажал ей плечи.. . снежок осыпался.. . к ней на голую грудь») , прочитывается как отсылка к героине стихотворения Пушкина «Зима. Что делать нам в деревне?» .
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыта шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Так, именно пушкинские строки, в свою очередь, служат указанием на скрытый, неназванный образ Машеньки — розы.
Обнаружение адресата набоковской аллюзии чрезвычайно важно для взгля­да на структуру романа. Исследователи «Машеньки» отмеча­ли «нестрогую рамочную конструкцию» произведения, «где вложенный текст — воспоминания героя, - перемешан с об­рамляющим — жизнь героя в Берлине».