Внешность васи из дурного общества
Автор Игорь Игнатьев задал вопрос в разделе Домашние задания
Как можно описать Васю Из Повести В дурном обществе и получил лучший ответ
Ответ от Ирина[гуру]
Портрет Васи
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
Ответ от Михаил Дорн[новичек]
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
Ответ от Мария Сярк[новичек]
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
Ответ от Александр Калинин[новичек]
капироваттьне надоелоа
капироваттьне надоелоа
Ответ от D??? С??и??в?[новичек]
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
Ответ от Ангелина Новгородова[новичек]
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
О своей внешности рассказчик (Вася) не сообщает ничего, указывая лишь на рост в сравнении с Валеком: “Это был мальчик лет девяти, больше меня... ” И всё-таки, прочитав повесть, можно представить физический облик Васи. Как именно? Этот вопрос предлагается классу. Ответы учащихся разнообразны, что понятно: в тексте нет упоминаний о цвете волос Васи, форме носа, разрезе глаз, походке, жестах, одежде и т. п. Но из всей совокупности чувств, поступков, размышлений мальчика в сознании читателя возникает его облик.
Потеряв мать, забытый отцом, который отдался своему горю, Вася с шести лет рос без присмотра, как деревце в поле... Можно фиксировать внимание учащихся на изобразительных средствах рассказа, используя для этого приём “читаем — видим”.
Читаем: “...Мне стало тесно в доме и в садике, где я не встречал ни в ком привета и ласки. Я начал бродяжить. Всё моё существо трепетало тогда каким-то странным предчувствием жизни... С тех пор к прочим нелестным моим эпитетам прибавились названия уличного мальчишки и бродяги, но я не обращал на это внимания... Когда все углы города стали мне известны до последних грязных закоулков, тогда я стал заглядываться на видневшуюся вдали, на горе, часовню... Мне захотелось осмотреть её всю, заглянуть внутрь... ” Видим: бродяжничанье Васи — детская реакция на пренебрежение домашних. В таких условиях это единственный способ удовлетворить естественную пытливость мальчика, растущего без привета и ласки в родном доме, охваченного странным предчувствием жизни. Он узнал город вплоть до последних грязных закоулков и стремился осмотреть загородную часовню, на которую уже стал заглядываться. Мы наблюдаем и видим мальчика, хотя в тексте нет описания его внешности. Видим так отчётливо, что понимаем несоответствие его действительного облика нелестным эпитетам, относящимся к Васе: сорванец, бродяга, негодный мальчишка, отпетый маленький разбойник, у которого руки и ноги налиты ртутью, но всё же сын таких почтенных родителей.
Таким ли встаёт Вася в нашем воображении? Выберем несколько описаний из его характеристики — и перед нами совсем другой мальчик Вася, который у Януша со слезами вырвал свою руку, который робел и замыкался в себе, притерпелся к упрёкам, хмуро выслушивал замечания, чьё сердце загоралось жалостью и сочувствием к страданиям бедняков и т. п.
Читаем: “Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась, к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли”. Видим: Вася, поняв, что новые его товарищи вынуждены воровать, не просто ушёл, он от них уходил (длительное действие). Глагольная форма говорит об усилиях скрыть своё состояние и о невозможности сделать это иначе, как только удалившись от друзей, чтобы не оскорбить их. Называя действия, глаголы неизбежно отсылают нашу мысль к персонажу, всё более проясняя его облик.
Рассказ от первого лица избран автором сознательно, в целях типизации. Любой ребёнок — это подтвердят ответы учащихся — на месте Васи вёл бы себя точно так и чувствовал то же, что он. Портрет героя — отвлечённый. Читатель представляет себе “обобщённого” мальчика 8–9 лет, который узнал и увидел много такого, чего не видели дети значительно старше его. И возможности визуального воплощения этого образа юными художниками будет отличаться свободой выбора и наибольшей степенью самовыражения.
Ответ от Vsevolod Lihachev[новичек]
то самое чувство что все скопировали ответ первого пользователя)
то самое чувство что все скопировали ответ первого пользователя)
Ответ от Егор кочнев[новичек]
бедный мальчик, у которого умерла мать. Но у его есть маленькая сестра и друзья. Именно он автор
(ведёт рассказ от лица автора)
бедный мальчик, у которого умерла мать. Но у его есть маленькая сестра и друзья. Именно он автор
(ведёт рассказ от лица автора)
Ответ от Геннадий Дмитриев[активный]
Пфф копировать не надоело?
Пфф копировать не надоело?
Ответ от 3 ответа[гуру]
Привет! Вот подборка тем с похожими вопросами и ответами на Ваш вопрос: Как можно описать Васю Из Повести В дурном обществе