вдали поле с рожью точно горит

Ответ от Tatis[гуру]
Мучительно. Достоевский, не иначе. И по-видимому, Преступление и наказание.

Ответ от ?? `[гуру]
Гилберт Честертон "Человек, который был четвергом"
События разворачиваются во времена разгула анархизма, чье орудие — террор. Сайм, молодой человек, возненавидев вседозволяющий либерализм общества, встает на защиту правопорядка и здравого смысла и. . совершает безумные поступки. Сайм попадает в логово анархистов. Под председательством загадочного сверхчеловека Воскресенье обсуждается план убийства русского царя и президента Франции. Для срыва заговора Сайм идет на все, но сознает свое бессилие перед всемогущим Председателем, который держит судьбы мира в своих руках
Вот один за другим выясняется, что все анархисты, которые казались ему один другого жутче — и не анархисты вовсе, а милые хорошие люди. Не считая, разумеется, их таинственного босса. Изрядная часть книги — это погоня-преследование. Причем сначала гонятся герои, потом за ними, потом опять они. И то, и другое, носит совершенно безумный, фантасмагорический характер.
.. -Я понял! - воскликнул Сайм. - Теперь я знаю! Почему каждое земное
творенье борется со всеми остальными? Почему самая малость борется со всем
миром? Почему борются со Вселенной и муха, и одуванчик? По той же причине,
по какой я был одинок в Совете Дней. Для того, чтобы каждый, кто покорен
порядку, обрел одиночество и славу изгоя. Для того, чтобы каждый, кто бьется
за добрый лад, был смелым и милосердным, как мятежник. Для того, чтобы мы
смели ответить на кощунство и ложь Сатаны. Мы купили муками и слезами право
на слова: "Ты лжешь". Какие страдания чрезмерны, если они позволяют сказать:
"И мы страдали"?
Ты говоришь, что нас не сломили. Нас ломали - на колесе. Ты говоришь,
мы не сходили с престолов. Мы спускались - в ад. Мы сетовали, мы жаловались,
мы не могли забыть своих бед в тот самый миг, когда ты нагло пришел обвинить
нас в спокойствии и счастье. Я отвергаю твою клевету, мы не были спокойны.
Счастлив не был никто из великих стражей закона, которых ты обвиняешь. Во
всяком случае.
Он посмотрел в лицо Воскресенья, на котором застыла
загадочная улыбка.
- А ты, - крикнул он, - страдал ли ты когда-нибудь?
Пока он глядел, большое лицо разрослось до немыслимых размеров. Оно
становилось огромней, заполняя собою небосвод; потом все поглотила тьма. И
прежде чем тьма эта оглушила и ослепила Сайма, из недр ее донесся голос,
говоривший простые слова, которые он где-то слышал: "Можете ли пить чашу,
которую Я пью? "
Когда люди в книгах просыпаются, они оказываются там, где могли
заснуть: зевают в кресле или устало встают с травы. Сейчас у Сайма все было
не так просто, если и впрямь он прошел через то, что в обычном, земном
смысле зовется нереальным. Хотя он хорошо помнил, что лишился чувств перед
лицом Воскресенья, он никогда не смог вспомнить, как пришел в себя.
Постепенно и естественно он осознал, что уже довольно долго гуляет по
тропинкам с приятным, собеседником. Собеседник этот играл
немалую роль в недавно пережитой им драме; то был рыжий поэт, Люциан
Грегори. Они по-приятельски прогуливались, толкуя о пустяках. Но
сверхъестественная бодрость и кристальная ясность мысли казались Сайму
гораздо важнее того, что он говорил и делал. Он чувствовал, что обрел
немыслимо благую весть, рядом с которой все становится ничтожным и в
ничтожности своей - драгоценным.
Занималась заря, окрашивая мир светлыми и робкими красками, словно
природа впервые пыталась создать розовый цвет и желтый. Ветерок-был так свеж
и чист, словно дул сквозь дырку в небе. Сайм удивился, что по сторонам
тропинки алеют причудливые дома Шафранного парка, - он и не думал, что
гуляет совсем близко от Лондона. Повинуясь чутью, он направился к белой
дороге, на которой прыгали и пели ранние птицы, и очутился у окруженного
решеткою сада. Здесь он увидел рыжую девушку, нарезавшую к завтраку сирень с
бессознательным величием юности.

Ответ от Marina[гуру]
Цапли. Олег Паршев.
***
Цапли с утра цедят сок хрусталя
И чертят наш путь, начиная с нуля.
Как устоять на ногах,
Когда рушится всё?
На шахматных досках расставим и-цзин.
Впишем в века свой бессмертный логин,
Видя своё отраженье
рядом с Басё ...
Но - как не упасть,
когда небо плывёт по реке?
И всё, что ты строил
в течение реинкарнаций -
Всего лишь
молекула галлюцинаций ...
И плавает в чашке саке ...
В высоковольтных лугах
Пляшут иголки в стогах
И ветераны локальной любви просят себя обмануть ...
Хотя бы немножко ...хотя бы чуть-чуть.
И возможно ...
Что это -
самый правильный путь ...
Цапли к зиме улетают на юг
Они не выносят клёкота вьюг
На улице дождь ...
И куда не пойдёшь ...
Попадёшь
в точку прощанья
Я стою посредине времён -
Слева мираж, спереди сон -
Справа реал, позади - остановка дыханья.
Где эти школы,
в которых учат счастью? ..
Там ничего не известно о призраках власти.
И всё же ...в точке прощенья
Между осиновых
осей вращенья -
Я вижу чьи-то черты ...
И неброско ...
Чуть-чуть ...
Посреди темноты ...
Наши мечты ...

Ответ от Надежда Антонова[гуру]
БПрослушала, здорово, начало, просто классика, Моцарт, а еще больше "Рассвета на Москва реке" и все ассоциации уренние, природа. ..А вот какой ореховый домик? Это торт бывает ореховый, или печенье. Может домик в Орехове? В любом случае, думаю, это дачный домик, с большим окном. И т. к. вкусное слово ореховый, то музыка позитивная: и романтичная в начале и в последней части, и немножко смешная в середине. В середине явно люди вмешивются. Суеятся.. .
а в конце, опять лиричная природа
А. Блок
Рассвет
Я встал и трижды поднял руки.
Ко мне по воздуху неслись
Зари торжественные звуки,
Багрянцем одевая высь.
Казалось, женщина вставала,
Молилась, отходя во храм,
И розовой рукой бросала
Зерно послушным голубям.
Они белели где-то выше,
Белея, вытянулись в нить
И скоро пасмурные крыши
Крылами стали золотить.
Над позолотой их заемной,
Высоко стоя на окне,
Я вдруг увидел шар огромный,
Плывущий в красной тишине
ТЭФФИ ДАЧА
...
Вот длинная улица, упирающаяся в вокзал. На ней – два ряда дач. Перед утренним девятичасовым поездом в одном из окошек каждой дачи появляется встревоженная физиономия и следит. Появилось вдали облачко пыли…
– Кто? Кто? – проносится по всей улице.
– Нет, это еще только полковник, – спокойно говорят одни. Но рыжий чиновник с кривой кокардой, живущий по полковнику, срывается с места и, прихватив портфель, бежит на вокзал.
Завидев его, начинает колыхаться толстый акцизный и, засунув два бутерброда в карман пальто, выползает на дорогу.
По акцизному живут два учителя, по учителям – дантист, по дантисту – банковский чиновник, по банковскому чиновнику – студент-репетитор, по студенту – музыкальная барышня, по барышне – конторщик в желтых башмаках, по конторщику – докторшин жилец, по жильцу – господин с двумя мопсами.
....
ТЭФФИ Дачный дворник
...
Встает он не позже пяти-шести часов и тотчас принимается за дело: притащит к самым окошкам какую-нибудь старую доску и начинает вколачивать в нее гвозди. Иногда доска бывает с железкой, и тогда она очень хорошо дребезжит. Колотит дачный дворник по доске до тех пор, пока с дикими воплями не высунутся из окон озверело-всклокоченные головы дачников.
Николай Асеев ИЮНЬ
Что выделывают птицы!
Сотни радостных рулад,
эхо по лесу катится,
ели ухом шевелят.. .
Так и этак, так и этак
голос пробует певец:
«Цици-вити», — между веток.
«Тьори-фьори», — под конец.
Я и сам в зелёной клетке,
не роскошен мой уют,
но зато мне сосны ветки
словно руки подают.
....
Гончаров ОБЛОМОВ
...
Утро великолепное; в воздухе прохладно; солнце еще не высоко. От дома, от деревьев, и от голубятни, и от галереи - от всего побежали далеко длинные тени. В саду и на дворе образовались прохладные уголки, манящие к задумчивости и сну. Только вдали поле с рожью точно горит огнем да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.
...
А солнце уж опускалось за лес; оно бросало несколько чуть-чуть теплых лучей, которые прорезывались огненной полосой через весь лес, ярко обливая золотом верхушки сосен. Потом лучи гасли один за другим; последний луч оставался долго; он, как тонкая игла, вонзился в чащу ветвей; но и тот потух.
Предметы теряли свою форму; все сливалось сначала в серую, потом в темную массу. Пение птиц постепенно ослабевало; вскоре они совсем замолкли, кроме одной какой-то упрямой, которая, будто наперекор всем, среди общей тишины одна монотонно чирикала с промежутками, но все реже и реже, и та наконец свистнула слабо, незвучно, в последний раз, встрепенулась, слегка пошевелив листья вокруг себя.. . и заснула.
Все смолкло. Одни кузнечики взапуски трещали сильнее. Из земли поднялись белые пары и разостлались по лугу и по реке. Река тоже присмирела; немного погодя и в ней вдруг кто-то плеснул еще в последний раз, и она стала неподвижна.

Ответ от Ирина Богомолова[гуру]
Музыка гналась за ним по белым коридорам. (...)
Психиатр шел по улью, где лепились друг к другу лаборатория и кабинеты, и со всех сторон на него сыпалась цветочная пыльца мелодий. Стравинский мешался с Бахом, Гайдн безуспешно отбивался от Рахманинова, Шуберт погибал под ударами Дюка Эллингтона. Секретарши мурлыкали себе под нос, врачи насвистывали - все по-утреннему бодро принимались за работу.. .
(Рэй Брэдбери "Убийца")

Ответ от 3 ответа[гуру]