высказывания о себе

Ответ от ГАЛИНА[гуру]
Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его; первый, быть может, через час простится с вами и миром навеки, а второй…
И, может быть, я завтра умру! … и не останется на земле ни одного существа,
которое поняло бы меня совершенно.
Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки, я глупо создан: ничего не забываю, ничего.
Я глупо создан: я ничего не забываю.
После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто знает наверное, убежден ли он в чем или нет?. . и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка! …
Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!
«Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предпо¬лагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиня¬ли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал доб¬ро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болт¬ливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бес¬цветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не ве¬рили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как дру¬гие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выго¬дами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, при¬крытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не су¬ществовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отре¬зал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к ус¬лугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины... »
Источник: Григорий Печорин "Герой нашего времени"