готфрид страсбургский тристан и изольда

Ответ от Alex[гуру]
Сказание это возникло в районе Ирландии и кельтизированной Шотландии и впервые было исторически приурочено к имени пиктского принца Дростана (VIII век) . Оттуда оно перешло в Уэльс и Корнуолл, где окрасилось рядом новых черт. В XII веке оно стало известно англо-нормандским жонглёрам, один из которых около 1140 года переложил его в французский роман («прототип») , до нас не дошедший, но послуживший источником для всех (или почти всех) дальнейших литературных его обработок. (Таково мнение Ж. Бедье, но эта точка зрения в настоящее время взята под сомнение. Многие ученые склоняются к мнению, что совершенно не обязательно должен был существовать не дошедший до нас «прототип» Бедье.) [1] Если существование романа загадочного Брери или Бледрика весьма сомнительно, то, по-видимому, книга некоего Ла Шевра (или Ла Шьевра) — это не выдумка и не ловкая мистификация, и уж вряд ли можно оспаривать утверждение Кретьена де Труа, в прологе «Клижеса» , что он написал роман «о короле Марке и белокурой Изольде» .
Непосредственно к «прототипу» восходят:
* утраченное нами промежуточное звено, породившее:
o французский роман Беруля (ок. 1180, сохранились только отрывки)
o немецкий роман Эйльгарта фон Оберге (ок. 1190)
* французский роман Томаса (ок. 1170), породивший:
o немецкий роман Готфрида Страсбургского (начала XIII века)
o небольшую английскую поэму «Сэр Тристрем» (конца XIII века)
o скандинавскую сагу о Тристане (1126)
o эпизодическая французская поэма «Безумие Тристана» , известная в двух вариантах (около 1170)
o французский прозаический роман о Тристане (ок. 1230) и т. д.
В свою очередь к перечисленным французским и немецким редакциям восходят более поздние редакции — итальянские, испанские, чешские и т. д. , вплоть до белорусской повести «О Трыщане и Ижоте» .
Хотя от книги Беруля сохранились фрагменты несколько больших размеров, чем от романа Томаса (соответственно 4485 и 3144 стиха) , внимание исследователей привлекает прежде всего творение нормандца. Во-первых, роман Томаса отмечен большей литературной обработанностыо, чем книга Беруля, порой очаровательного в своей наивности, но часто путающегося в противоречиях исходного сюжета. Во-вторых, благодаря своим литературным достоинствам, роман Томаса вызвал целый поток подражаний и переводов, позволяющих восполнить утраченные части.