концессия и аренда отличия

Ответ от
Имеется два вида таких отличий. Одни из них становятся очевидными при анализе сопоставимых понятий кон­цессионного и арендного договоров и не выходят за рамки общего для них граж­данско-правового пространства. Другие связаны с публично-правовыми особен­ностями концессий и, как следствие, не имеют сопоставимых, сравнимых поня­тий и условий не только в арендном, но и в других гражданско-правовых дого­ворах. Наиболее крупным, своего рода обоб­щающим различием первого вида сле­дует считать существенно разные трак­товки юридической природы прав арен­датора и концессионера. В частности, ГК РФ придает, как представляется, за­метно иной смысл правам арендатора, чем тот, который придается праву пользования природными ресурсами по законодательству РФ. Согласно статье 606 ГК РФ арендатору предоставляет­ся имущество (здесь и далее выделено мною. — С. С.) во временное владение и пользование или во временное пользо­вание. Речь, таким образом, идет о пе­редаче имущества как такового. В том случае, когда арендатору имущество передается во владение и пользование, он становится титульным владельцем арендованного имущества. Когда иму­щество передается только в пользова­ние, его владельцем остается арендода­тель. В отличие от ГК, российское природопользовательское законодательство, как и аналогичное зарубежное, а также концессионное законодательство, пре­доставляют концессионеру не имуще­ство как таковое, а право пользования или исключительное право пользования имуществом. В данном случае право пользования, тем более исключительное право пользования — это вовсе не ана­лог одноименного арендного права. Оно сопоставимо лишь с титульным аренд­ным владением и пользованием, но в действительности полнее, весомее, «ка­чественнее» арендных прав. Уместно в этой связи отметить, что по законодательству Германии, Франции и ряда других стран концессионеру пре­доставляется право на «горную соб­ственность» и, хотя это понятие доста­точно условно (уже хотя бы потому, что предоставляется временно), оно тем не менее выводит концессионное право пользования за пределы арендных от­ношений. То обстоятельство, что поня­тие «горной собственности» неизвестно российскому праву, не меняет сути дела. Ведь действующее российское законо­дательство предоставляет недропользо­вателю исключительные права того же типа и объема, которые соответствуют зарубежному праву «горной собствен­ности». Так, согласно закону о соглаше­ниях о разделе продукции (представля­ющих собой специфическую разновид­ность горной концессии), инвестору предоставляются исключительные права на поиски, разведку, добычу минераль­ного сырья и ведение связанных с этим работ, а также на транспортировку, об­работку, хранение, переработку, ис­пользование, реализацию или распоря­жение сырьем иным образом. Подобные разнородные имуществен­ные права в комплексе образуют свое­образное «синтетическое» вещное пра­во (или права). Известный специалист Б. Д. Клюкин тоже считает, что права пользования участками недр и место­рождениями полезных ископаемых ре­ализуют вещные права недропользова­телей. Напомним, что по российскому гражданскому законодательству арен­датор — обладатель обязательственных прав. Нет нужды пояснять принципи­альную разницу между вещными пра­вами концессионера и обязательствен­ными правами арендатора. Резко контрастирует с арендой и об­щепринятое в концессионном договоре положение, согласно которому право собственности на имущество концесси­онера, приобретенное или созданное им для концессионных целей, подлежит безвозмездной передаче концеденту (го­сударству или иному публично-право­вому образованию) по истечении срока действия договора. Арендным отноше­ниям такое правило неизвестно. Еще одно отличие аренды от концес­сии становится очевидным из ст. 6 1 3 ГК РФ, согласно которой передача имуще­ства в аренду не