пожар в кремле

Ответ от Вольдемарас Меренок-Рубинчик[гуру]
Последний раз: Москва начала гореть 2 сентября. Как только наши войска вышли из нее, и в нее вступил французский авангард, в Москве начались пожары. Войска наши, остановившиеся на ночлег в нескольких верстах от Москвы, видели, как Москва загоралась; пожар начался с вечера 2 сентября, за ночь усилился, а утром 3 сентября большая часть горизонта над городом озарилась пламенем.
Наполеон въехал в Москву 2 сентября и первую ночь провел в одном из домов Дорогомиловского предместья. На следующий день он торжественно въехал в Кремль и расположился в царском дворце.
Когда Наполеон въехал в Кремль, по берегу Москвы-реки горели казенные хлебные магазины и взлетел на воздух артиллерийский склад огнестрельных припасов; горел гостиный двор на Красной площади перед Кремлем, а также видны были пожары в других частях города. Близость пожара к Кремлю, где находился Наполеон и где стояли зарядные ящики французской артиллерии, заставила принять самые деятельные меры к прекращению огня, что Наполеон и поручил маршалу Мортье. Но бороться с огнем было трудно, за неимением пожарного снаряда, вывезенного из Москвы распоряжением Ростопчина, и обилию горючего материала, хранившегося в лавках и подвалах москательного, свечного и масляного рядов. Однако в первый день своего пребывания в Кремле Наполеон не видел ничего необыкновенного и зловещего в возникших пожарах, приписывая их случайности и неосторожности своих же войск с огнем, и спокойно провел ночь с 3 на 4 сентября. Но именно в эту ночь пожары приняли угрожающие размеры. Поднявшийся сильный ветер раздул и разнес огонь по всем частям города.
Проснувшись в 7 ч. утра 4 сентября, в разговоре со своим доктором, Наполеон задал ему обычный вопрос: что нового? Когда доктор ответил, что вокруг Кремля пожары, Наполеон равнодушно сказал, что это неосторожность солдат, которые вероятно разложили огни для приготовления пищи слишком близко к деревянным домам. Но потом взоры его вдруг остановились, выражение лица изменилось и стало ужасным; он вскочил с постели, быстро оделся, не произнося ни слова, толкнул ногою так сильно мамелюк, подавшего ему сапог не на ту ногу, что тот упал навзничь, — и вышел в другую комнату. Очевидно, что ему вдруг пришла мысль о тех слухах, которые доходили до него ранее о намерении Русских сжечь Москву.
Pезкиe порывы ветра, часто менявшего направление, прорываясь по улицам и переулкам города, несколько раз нагоняли огонь на Кремль. Осыпаемый огненными искрами, Кремль освещался иногда таким светом, что казалось, будто в его стенах уже начался пожар. Граф Сегюр, адъютант Наполеона, в своих мемуарах, так описывает душевное состояние, охватившее тогда Наполеона: „Им овладело страшное беспокойство; казалось, его самого пожирал огонь, который нас окружал. Ежеминутно он вставал, ходил и снова садился. Быстрыми шагами он пробегал дворцовые комнаты; его движения, порывистые и грозные, обличали сильную внутреннюю тревогу. Он оставляет необходимую работу, принимается за нее снова и снова бросает, чтобы посмотреть в окно на непрекращающееся распространение пожара. Из его стесненной груди вырываются короткие и резкие восклицания: „Какое ужасное зрелище! Это они сами поджигают!.. Сколько прекрасных зданий!.. Какая необычайная решимость!.. Что за люди!.. Это скифы!.. "
Из окон дворца видно было огненное море, охватившее заречную часть города Замоскворечье. Поставленные на крышах кремлевских зданий, солдаты едва успевали тушить искры и головни, сыпавшиеся со всех сторон на дворец. Вдруг послышался крик: „Кремль горит! " Наполеон вышел из дворца на Сенатскую площадь, чтобы лично удостовериться в грозившей опасности. Горела Троицкая башня близ арсенала. Усилиями гвардии этот пожар быль прекращен; но ежеминутно могли вспыхнуть новые от искр и головней, издалека приносимых в Кремль сильным ветром. В два часа дня 4 сентября Наполеон решился оставить Кремль и переехать в загородный Петровский дворец.