шепот робкое дыханье

Ответ от ГАЛИНА[гуру]
Одна из самых известных миниатюр Фета. Она написана и напечатана в 1850 г. в журнале «Москвитянин» («Шепот сердца…») .
Его двенадцать строк проникнуты сильным чувством, а экономично подобранные
слова рисуют яркие картины. Современники вспоминали, что это произведение
очень нравилось Л. Толстому, который сказал по поводу концовки: «Это для
небольшого круга гурманов в искусстве» .
Читателей и сегодня не может не удивлять, что стихотворение, наполненное
движением от начала до конца, написано БЕЗ ЕДИНОГО ГЛАГОЛА, а 36 слов,
из которых оно состоит, 26 - существительные.
Стихотворение, особенно в последних строчках (концовки у поэта всегда были сильными) , звучит как настоящий гимн природе и любви.
Слова в нем подобраны так, что каждое из них является намеком, а объединенные вместе – создают систему намеков, которые имеют подтекст и производят особенное впечатление. Исследователи указывают на черты импрессионизма в лирике Фета. Французские художники: К. Моне, Э. Моне, Э Дега, О. Ренуар любили изображать предметы под особенным углом зрения и в необычном освещении.
Импрессионистская манера чувствуется и в строчках Фета: «Свет ночной, ночные тени,
тени без конца» , и играет важнейшую роль в изображении картины ночного видения, которая завершается восходом солнца.
Поэт блестяще добивался своей цели – колоритного изображения картины ночной природы, психологической насыщенности, напряженности человеческого чувства, ощущения органического единства душевной и природной жизни, полной лирической самоотдачи, достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения стихотворения, развития действия.
Грамматически стихотворение представляет собою ОДНО, проходящее через все три строфы восклицательное ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Но мы воспринимаем его как неделимую текстовую единицу. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь структурный механизм. Главный же двигатель лирической темы – в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов – частного и общего, интимно человеческого и обобщенно природного.
Этот переход от изображения мира человека к миру вокруг, от того, что здесь, рядом,
к тому, что там, вдали, и наоборот, осуществляется от строфы к строфе. При этом характер детали из мира человека соответствует детали из мира природы.
Робкая завязка в сцене человеческого свидания сопровождается первыми по впечатлению, возникающими вблизи от сцены действиями неброскими деталями ночного мира:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья.
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Во второй строфе взгляд поэта расширяется, захватывая крупные, дальние и в то же время обобщенные, более неопределенные детали. Эти изменения тут же отражаются на деталях изображения человека – туманных, расплывчатых:
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений Милого лица…
В заключительных четырех строчках конкретность изображения природы и ее обобщенность сливаются, создавая впечатление огромности, объемности мира
(в поле зрения поэта – небо, охваченное зарей) . Состояние же человека само по себе делается одной из деталей мира, органически входит в него, наполняясь его общим содержанием:
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря, И лобзания, и слезы, И заря, заря!. .
Личному человеческому переживанию неизменно сопутствует нечто большее, мир человека находится в слиянии с миром природы. А конечное восклицание «И заря, заря!.. » служит как бы замыкающей связкой обоих планов, являясь выражением высшей точки напряжения человеческого чувства и прекраснейшего мгновения в
жизни природы.
Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика, по сути дела, переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства.