тема народного правдоискательства в прозе шукшина

Ответ от Крис[гуру]
Как будто пером вытаскиваю из бумаги живые голоса людей …»
Особенности языка прозы Василия Макаровича Шукшина
В.М. Шукшин в своих публицистических работах неоднократно обращался к проблемам языка художественной литературы. Одной из составляющих в концепции языка художественной литературы он выделял «живой» язык, который предполагает использование запасов народной речи. Именно с народной языковой культурой тесно связано искусство слова Шукшина. Для него народно-разговорное слово - не экзотика, а во многих случаях единственно верное, «правдивое» слово, составляющее как бы плоть и кровь персонажа; «лучше, чем сказал народ, … не скажешь»
Народно-разговорный язык является основной особенностью произведений В.М. Шукшина. Живительным источником творчества для него стала алтайская деревня, а говор села Сростки отразился во многих его произведениях. По воспоминаниям односельчанки Василия Макаровича, учительницы Надежды Алексеевны Ядыкиной «слова, характерные для сибирского говора, были из уст матери, с ними он вырос»
В составе народно-разговорной лексики выделяются, кроме разговорных, просторечные и диалектные слова. Просторечная лексика в прозе Шукшина занимает значительное место (около 1200 единиц по подсчетам исследователей). Писатель использует ее как яркое оценочное средство. Такие слова употребляются для наименования лиц, их характеристики, оценки другими персонажами: бестолочь, бугай, вертихвостка, горлопан, лоботряс, побирушка, трепач и т.п. Нередко такое слово выносится в название рассказа, что сразу привлекает внимание читателя: «Дебил», «Залетный», «Чудик», «Алеша Бесконвойный». Такую же функцию выполняют прилагательные, подчеркивающие какую-либо черту характера персонажа: башковитый, непутевый, незанозистый, шебутной и др.; «да знаю я тебя тугоносого, как ты просил» («В профиль и анфас»). Тугоносый - робкий, неразговорчивый. «Они все так, запойники-то: месяц не пьют, два, три, а потом все до нитки с себя спустят» («Мастер»).
Самую большую группу среди просторечий составляют глаголы (около 700 единиц). Они называют физические действия (сварганить, звездануть, дроболызнуть, жогнуть), состояния (вздрючиваться, загнуться, окочуриться), характер речи (долдонить, вякать) и другие значения.
Просторечное слово отличается от литературного большей выразительностью, эмоциональностью, поэтому оно ярче характеризует человека, его поведение, отношение к людям и отношение к нему окружающих.
С такой же стилистической целью используется в художественном тексте диалектная лексика. Она к тому же является средством социальной характеристики, отражает особенности быта, образа жизни и деятельности персонажей. Без этого пласта лексики невозможно представить так называемую «деревенскую прозу», поэтому и встречаются диалектизмы в произведениях, отражающих жизнь сельчан. Использование Шукшиным элементов диалектной речи можно рассматривать в русле традиций классической русской литературы.
Одна из характерных черт повествовательной манеры писателя - умение кратко ввести читателя в события, погрузить его в самую суть дела. Так, он включает диалектное слово или выражение в название рассказа: «Сураз», «Хахаль», «Как помирал старик», «Космос, нервная система и шмат сала» и др.
Отражая быт старого сибирского села, в романе «Любавины» В.М. Шукшин употребляет такие диалектизмы: крестовый дом, пятистенок, клуня, завозня, горница, куть. Одежда, обувь, пища тоже характеризуют село: лопотина, пимы, вытяжки (сапоги с длинными голенищами), опояска, лохматушки (меховые рукавицы), щерба, шаньги, блинцы, медовуха и др.
В рассказе «Охота жить» диалектная лексика при описании жизни охотника отмечена в авторской речи и в речи персонажа. «На стенах, в пазах куржак в ладонь толщиной. Собьют камелек, и трубу на крышу выведут. И лесины-то у него с душой. Недалеко тут скит кержацкий стоял, за согрой. Я вот лонись нашел одного»
http://www2.bigpi.biysk.ru/wwwsite/viewpage.php?page_id=262