всё это было бродский

Ответ от Јла Саша по шоссе...[гуру]
Близкие поэта утверждали, что Бродский с детства не мог жить без музыки.
Семейная коллекция включала записи лучших сочинений Моцарта и Шуберта, знаменитых опер, голосов великих теноров. “В результате, к десяти годам я знал Энрико Карузо и Тито Скипа лучше, чем фокстроты и танго, которые тоже имелись в изобилии” – вспоминал позднее поэт.
К восемнадцати годам, Бродский стал тонким ценителем музыки. Днем он трудился истопником в котельной, а вечером погружался в совсем иную атмосферу – мир звуков. Он отправлялся в ленинградскую филармонию или заводил дома кожаный патефон, а ближе к полуночи настраивал радиоприемник на “Голос Америки” и с упоением слушал работы французского композитора Paul Mauriat, который, в то время только начинал свой великий путь.
Анна Ахматова как-то привезла Бродскому подарок – это была запись оперы семнадцатого века “Дидона и Эней”. Он слушал пластинку месяцами, пока не понял, что знает ее наизусть. С этой оперы Пёрселла началось его увлечение музыкой эпохи Барокко. Теперь его патефонная коллекция пополнилась сочинениями Вивальди, Баха, Генделя, а также, операми менее известных широкой публике композиторов, таких как: Монтеверди и Люли.
Когда после архангельской ссылки поэт покинул Советский Союз, в его жизнь ворвались совсем иные звуки западной масс культуры. Он говорил: “Я не выношу музыку кантри – это от общедоступности этих вещей. Они практически всюду. Вещи такого рода действуют мне на нервы”.
ht tp :// ww w. you sm i.b y/ ar tic le s/ 10 29 9/