били в детстве родители

Ответ от ARBAT 7007[гуру]
Лишь однажды отцом был выпорот ремнем. О, это был ритуал, больше похожий на казнь.
Дело было в середине 50-х. Мне было 6 лет, жили на Арбате в доме №57, примыкающим с зданию МИДа. Со своим "старшим" приятелем 7 лет вышли на пожарную лестницу, нашли фанерный ящик картошки и стали бросать его одну за другой в окно. Было весел, так как звук от разбивающеся внизу картошки был очень громким и гулким. Когда картошка стала подходить к концу, мы с удивлением увидели пожарную машину, остановившуюся в переулке напротив наших окон. Пажарники смотрели в нашу сторону и мы, почувствовав недоброе, разбежались по своим квартирам.
Через полчаса в квартиру постучали. На пороге был Управляющий домом. Тут все и выяснилось - мы побоявшись высунутся из окна размером от потолка до пола не посмотрели вниз. А там, оказывается, стоял бронированный правительственный "ЗИС-110". М-да! Переговорыс матерью были недолгими и тихими, но мне дали понять, что основной разговор продолжится, когда отец вернется с работы.
Вернулся. Молча выслушал всю историю и сказал, что будет пороть ремнем. Я, естественно поинтересовался, "А это как?". Мне популярно объяснили и я вспомнил о том красивом кожанном офицерском ремне, который бесполезно висел в платяном шкафу (во время блокады Ленинграда отец был на Балтийском флоте). Все приобретало какую-то тревожный оборот. Женщин (мать и двух сестер) отец попросил удалиться в прихожую и плотно закрыл дверь. Последовала команда: "Снимай штаны", что и было исполнено, как ягненком на заклание. Лег на дубовую кровать родитей голым задом вверх, зажмурил глаза и стал ждать. От первого удара искры сыпанули из глаз. Я не ожидал, что это так больно, но я молчал, понимая, что "всыпают" по делу. Далее с большими паузами последовало еще два удара, которые уже не почувствовал - только прокусил ажурное покрывало. Последовал приказ натянуть штаны и была открыта дверь. Женщины стояли как вкопанные, глядя то на одного, то на другого. Когда подошла мать, вот тогда и разревелся.
Дальше поводов для экзикуций я не давал. Не лупил я и своих четырех детей.